Сергей Белошников - Полнолуние

– Что там случилось? – спросила я шепотом.

– Тс-с-ссс!.. – прошипел он.

Я опустила боковое стекло, чуть высунулась в окно и увидела, что прямо возле калитки дедова дома темнеет горбатый силуэт милицейского джипа с выключенными фарами и распахнутой левой дверцей. А возле "джипа", у передних колес, слабо освещенный светом далекого фонаря кто-то лежит.

Лежит неподвижно.

Света в доме Николая Сергеевича видно не было – ни в одном окне. Это я отметил для себя, едва мы подъехали к ограде. А ведь когда я уматывал, старик, провожая меня, зажег свет и в гостиной, и в прихожей.

Плохо. Очень плохо.

Все это мне сразу не понравилось. А еще больше мне не понравились замерший джип и человек, который на боку лежал возле него, уткнувшись лицом в асфальт. Человек не шевелился, не стонал, он вообще не подавал никаких признаков жизни. Я стянул с заднего сиденья "моссберг" и снял его с предохранителя. Открыл дверцу и шагнул под дождь.

– Кирилл! А как же я?! – услышал я за спиной срывающийся от страха голос Стаси.

Раздумывал я недолго: конечно же, ее нельзя было оставлять одну – более чем вероятно, что убийца далеко не ушел и может на нее напасть, пока я буду в доме. Машина – не крепость, "жигулевское" железо – не танковая броня.

– Держись у меня за спиной, – приказал я, обернувшись к ней. – В шаге от меня, не дальше. Не отставай, и чтобы никакой самодеятельности, поняла?

– Поняла, – пискнула она, поспешно вылезая из машины.

– Пошли.

Держа ружье на изготовку, оглядываясь по сторонам, я подошел к лежащему возле джипа человеку. Это был милиционер – форменная рубашка, погоны, сапоги. Я наклонился к нему и с усилием перевернул на спину. На меня глянули широко открытые неподвижные глаза, на которые падали капли дождя. Человек был мне незнаком: молодой, лет двадцати с небольшим. Судя по всему – водитель джипа, на котором приехал Терехин. Водитель был мертв – в этом не было сомнений. Еще бы: горло и нижняя часть лица у него были просто разорваны в клочья, кровь уже почти перестала вытекать из чудовищной раны. Я потрогал руку мертвеца: она была еще теплая. Значит, все произошло только что.

Я выпрямился, осторожно заглянул в джип. Пусто. Я повернулся и по выложенной толченым кирпичом дорожке зашагал к дому. За спиной я слышал частое дыхание Стаси.

Входная дверь была распахнута настежь, внутри дома было темно, как в преисподней. В очередной раз сверкнула молния, громыхнул гром. Я поднялся по ступеням на крыльцо, водя из стороны в сторону стволом "моссберга", ожидая нападения откуда угодно и в любую секунду.

– Николай Сергеич!.. Это я, Кирилл! – крикнул я, не входя в дом. – Где вы?..

– Здесь, – донесся до меня слабый голос старика.

Я вытащил из кармана куртки фонарик, включил его и, более не раздумывая, кинулся в дом. Стася – за мной.

– Мы здесь, – снова послышался голос старика.

Я посветил в сторону, вниз, и увидел на полу разгромленной гостиной двоих людей: Николая Сергеича и крепкого, кряжистого мужика лет пятидесяти в гражданской одежде – насколько я понимаю, майора Терехина. Оба они сидели, привалившись к стене. В правой руке Терехина чуть подрагивал направленный прямо на меня "макаров", а другой он прижимал к животу окровавленное полотенце. Да и брюки его почти по колени были темны от крови. Бледное лицо Терехина было покрыто крупными каплями пота. Николай Сергеевич сидел рядом с ним и тоже в правой руке держал свой любимый "зауэр", правда на меня не направленный. Левая рука старика, вся в крови, безжизненно висела вдоль тела.

Мне не надо было объяснять, что здесь произошло – и так все было понятно: убийца не на тех напал. Хотя старику и Терехину тоже досталось.

– Дедушка! Что с тобой! – сдавленно вскрикнула Стася, бросаясь к старику.

– Я в порядке, Станислава, – улыбнулся старик. – Всего лишь царапина. Вот Петр Петрович…

– Вы за меня не переживайте, – с трудом шевеля языком, пробормотал майор, опуская пистолет. – Я тоже в порядке. Кажется, все-таки ранил эту сволочь в ногу.

– Стася, принеси из ванной аптечку, йод, бинты, – еле слышно сказал старик.

– Где он? – быстро спросил я.

– Пару минут назад был еще здесь, рядом с домом, в саду. Я видел его в окно, – мотнул головой старик.

Я чисто автоматическим движением сначала вскинул "моссберг" и только потом оглянулся: широкое французское окно гостиной было разбито вдребезги, часть рамы выломана. Ветер хлопал занавесками, на полу растекались лужи. Мебель была перевернута, ковер сбит в сторону. Сбоку, из коридора торопливо вышла Стася. Вдруг она застыла на месте и пронзительно закричала, показывая рукой в сад: