Сергей Высоцкий - В интересах следствия

— Фу! — Лида отпрянула от него. — Как можно жить без романтики?

— Не живу. Прозябаю, — с готовностью согласился Фризе. И поежился, вспоминая дни, проведенные среди бомжей.

— Я как увидела тебя, подумала: заносчивый столичный пижон.

— А потом?

— Разглядела глаза. Они у тебя добрые. И не клеился ко мне. Знаешь, Володя, натерпелась я от мужиков. — Лида рассказывала, а сама продолжала медленно, шаг за шагом, раздевать Фризе. — Даже когда в Союз писателей принимали. Я была совсем молодая. И красивая.

— Ты и сейчас молодая и красивая.

— Ладно тебе! Ты мне нравишься и без комплиментов. Так вот, приехала в Москву, на Всесоюзное совещание молодых писателей. Была первым кандидатом на прием в Союз, — рассказывала Лида с гордостью. — Жили мы в гостинице «Россия». И позвонил мне секретарь Союза. Такой слатенький и гладенький. Детской литературой занимался. Пригласил к себе в номер. Сказал: придешь — завтра получишь членский билет.

— Пошла?

— Посоветовала засунуть билет… Сам знаешь куда. А через день нам эти билеты вручил Михалков. Оказывается, решение о приеме в Союз было уже принято, когда слатенький меня в гости приглашал.

— Как же его зовут?

— Зачем тебе? Он уже давно не секретарь.

— Родина должна знать своих «героев».

— Узнай. Его фамилия Алексинский.

О писателе с такой фамилией Фризе ничего не знал. Но он мало читал современную литературу.

— Аминь! Забудем героев. Займемся героинями, — весело сказал он. И развязал поясок на ярком халате своей гостьи.

* * *

Утром Фризе проснулся от энергичного стука в дверь. В этом Доме так никогда не стучали. Если приходила дежурная позвать к телефону или кто-то из знакомых — пригласить на прогулку, стучали осторожно, словно боялись нарушить покой. А не дождавшись отклика, тут же уходили.

Сейчас стучали громко и настойчиво. И уходить не собирались.

Владимир осторожно, стараясь не разбудить Лиду, поднялся с кровати, накинул первое, что попалось ему под руку, — яркий Лидии халат.

У дверей стоял крупный молодой мужчина, из-за его спины выглядывали милиционер и дежурная.

— Владимир Петрович Фризе? — громко спросил штатский.

— Да. Не могли бы вы потише? — Фризе попробовал закрыть дверь, но гость уже заглянул в комнату.

Лида в это время проснулась и сонным голосом спросила:

— Володя, кто там?

— Милиция.

— Да? Разве мы нарушили Конституцию?

Штатский смутился:

— Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

— Пожалуйста. Сейчас оденусь. А что случилось?

— Владимир Петрович, с Ирочкой Карташевой несчастье, — выглянула из-за широкой спины дежурная. Мужчина в штатском так свирепо взглянул на нее, что она стушевалась и виновато заморгала.

Фризе осторожно прикрыл дверь. Ему пришлось слегка отодвинуть гостя из милиции, который бесцеремонно заглядывал в номер, где не вполне проснувшаяся Лида разгуливала в неглиже. Наверное, искала свой халат. Владимир не стал задумываться над природой любопытства молодого человека. Чисто профессиональной — желанием разглядеть потенциального свидетеля — или желанием увидеть голую женщину.

— Ой! — воскликнула Лида, одновременно обнаружив и халат, и Фризе. — Неужели я выгляжу в этом халате так же нелепо, как и ты?

— Зато сейчас ты великолепна. Мент, по-моему, ослеп, пяля на тебя глаза.

— Поделом. — Лида сняла с Владимира халат, прижалась к нему всем телом. Шепнула: — Володя…

— С твоей подругой случилось несчастье.

— С Иркой? — Лидин голос прозвучал очень буднично. Словно она давно ожидала, что с приятельницей случится несчастье.

— С Иркой. — Фризе помог гостье надеть халат. И даже туго завязал поясок. — Меня, кажется, хотят допросить. А ты будь умницей.

Он быстро натянул на себя джинсы, футболку. Достал из письменного стола паспорт, визитные карточки — любое знакомство с властью начинается с документов. Без бумажки ты букашка! Старая, глубоко засевшая в сознании истина.

Пока он собирался, Лида стояла посреди номера, наблюдая за его действиями. И только после того, как Фризе ласково провел ладонью по ее щеке, спросила шепотом:

— Ее убили?

— У меня такое предчувствие.

Когда они вместе вышли из номера, милицейский в штатском, в одиночестве расхаживающий по коридору, мрачно сказал:

— Госпожа Протулис! Вы тоже далеко не уходите. Потом побеседуем и с вами.

— А до столовой? Это не будет слишком далеко? — любезным голоском поинтересовалась поэтесса.