Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

— Вы получили это прощение, — сказал Сидоров, когда старик замолчал, — Больше того, Катя не только вас простила, но и осознала свою часть вины в ваших непростых отношениях. Мне кажется, Катя очень сожалела о том, что не успела сказать, что тоже была неправа. Последними её словами были такие: «Прости меня, папочка».

— Правда? — хрипло спросил Андрей Валентинович, — Она так сказала? Не может быть… — Сидоров увидел, что волевой подбородок Самсонова задрожал, веки покраснели и в блёклых стариковских глазах засветились слёзы, — не может этого быть! Не может… Откуда ты знаешь, что говорила Катюша перед смертью? Откуда?! Ты что, рядом был?! Ты видел? Ты слышал?!

— Не я. Альфред Молотилов. Пархомовские бандиты хотели убить не только Катю, но и её гражданского мужа. Он ничего не мог сделать. Он был связан и избит.

— Молотилов? Мои люди искали его, но не смогли найти. Где он? Ты знаешь, где он?

— Он в безопасности. Конечно, эта безопасность относительна…

— Мне нужно, чтобы он был здесь. Ты меня понял? Здесь! Я засажу этого Пархома за решётку! Мне надо, чтобы он сидел не только за свои махинации, я за Катюшу ему отомстить хочу! Альфред Молотилов — главный свидетель. Приведи его сюда, Алексей…

Неожиданно в дверь постучались.

— Войди, Николаша, — крикнул Самсонов, зная, что кроме секретаря некому стучать в дверь.

На пороге возник вышколенный секретарь.

— Андрей Валентинович, пришёл господин Десницкий, — Николаша выразительно посмотрел на Сидорова.

— Пусть заходит, — сказал Андрей Валентинович, — У нас с Десницким от Алексея Алексеевича секретов не будет.

Николаша коротко кивнул и вышел.

Человек, сменивший секретаря на пороге, был высок, строен, но немолод, о чём свидетельствовали седые виски и белые пряди волос, расходящиеся в разные стороны от ровного пробора. Впрочем, судить о возрасте мужчины было трудно, ему можно было дать и сорок лет и шестьдесят. Тёмно-серый костюм сидел на нём, как влитой.

Вошедший легко мазанул взглядом светло-карих глаз по посетителю Самсонова. Легко и быстро. Если бы Сидоров не смотрел внимательно ему в глаза, то и не заметил бы этого взгляда. Но он его заметил, и тут же ощутил себя просканированным и просвеченным насквозь. Помощник Андрея Валентиновича Самсонова, догадался Сидоров, вспомнив описание, данное майором Мотовило. Действительно, сильно смахивает на гэбэшника — напускное безразличие в глазах, отсутствие каких-либо особенностей в чертах лица — ни красоты, ни изъянов. И вообще, лицо неподвижное, лишённое мимики. Фоторобот, а не живой человек. А выправка военная.

— Познакомься, Денис, — сказал Самсонов, — это мой зять, Сидоров Алексей Алексеевич. Десницкий Денис Александрович, начальник службы безопасности моего холдинга.

— Очень приятно. Десницкий, — сказал Денис Александрович, протягивая руку.

Ладонь была сухой и жёсткой. А на запястье из-под белоснежного манжета выглянули часы на золотом браслете. Не тяп-ляп, узнал Сидоров знакомую дорогую марку — Радо.

— Сидоров.

Десницкий взглянул на часы, кивнул самому себе, подошёл к мини-бару, и, не спрашивая разрешения, налил себе виски. Потом сел на диван рядом с Андреем Валентиновичем, и, сделав небольшой глоток, беззвучно покатал виски во рту, прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Было заметно, что к дорогим напиткам Десницкий привык давно, а, смакуя «Баллантайн», он всего лишь проверяет на вкус соответствие содержимого бутылки его названию. И ещё Сидоров понял, что этого человека связывают с Самсоновым не просто служебные отношения, но и дружеские.

— Рассказывай, Денис, — предложил Самсонов, — Можешь ничего не скрывать, Алексей Алексеевич в нашем лагере.

— Я это уже понял… Итак, Пархом сядет, как миленький. Компромата на него я собрал достаточно. Наши московские товарищи обещали стопроцентный успех. Я только что с самолёта. Вчера вечером встречался в белокаменной с заместителем генпрокурора и с его цепным псом, следователем по особо важным делам. Оболенцев, ты его знаешь. Обсуждали детали предстоящей операции. Группа уже создана, ждала только нашей отмашки. Я её дал с твоего вчерашнего благословения. Завтра здесь будет жарко. Не поздоровится ни Пархому, ни местному городскому руководству — господам из мэрии и милицейским начальникам. Только…

— Что «только»?

— Доказательства по организации многих Пархомовских афер имеются, и они неоспоримы. Чего я не сделал, доделают спецы из генпрокуратуры. А вот по факту, извини, Андрей, по факту убийства твоей дочери практически ничего нет. Одни лишь косвенные данные, да и то… Никто ничего конкретного не видел. Только соседи в коттеджном посёлке наблюдали, как её и Альфреда Молотилова чечены сажают в машину и куда-то увозят. И всё.