Инна Тронина - Миллениум

Алёна всхлипнула в кулак, как маленькая. Наталия хмуро курила уже третью сигарету.

— Предъявили на опознание какие-то головешки. Лео на них и взглянуть не могла. Но по всему выходило, что родители не спаслись. Кто-то видел, как они в подъезд заходили буквально за минуты до катастрофы. В квартире… На том месте, где была квартира, — поправилась Алёна, — фрагменты человеческих тел нашли и привезли в морг. Лео потом трое суток рвало, но пришлось сдать материал для генетической экспертизы. Анализ подтвердил, что это и есть её родители. Хорошо, что замуж успела выйти; родители Феликса очень любили и жалели её. А Лео ведь на каникулы, в феврале, в Иркутск собиралась. С самой свадьбы не видела родителей, то есть с сентября. Ждала, деньки считала. Отец в лётчицкой форме приезжал — высокий мужик, крутой такой, с голубыми глазами, а на висках — элегантная седина. Ему только в вестернах сниматься. А Лео на мать похожа — вылитая! У них китайцы в каком-то колене были, в дальнем. Почти ничего уже не осталось, только прелестная восточная изюминка…

— Мать её — настоящая светская дама. Из дворян, которые в Харбин сбежали, а вернулись уже после Сталина, — добавила Ожерельева. — На свадьбе она была в платье-макси из сиреневого бархата, в фамильных драгоценностях. Всё сгорело, или мародёры растащили, теперь неизвестно. Лео уже собиралась к Феликсу из нашей общаги прописаться, и вдруг вернулась с чемоданом к нам, вся в слезах. Говорит, не могу с ним больше жить. Раньше пылинки с меня сдувал, а после того, что в декабре случилось, совсем другой стал. Некуда деваться сиротке, так пусть терпит…

— Начались скандалы? — перебил Тураев. — Или хуже?

— Сперва — скандалы, а после Феликс Лео по фейсу съездил, — обиженно доложила Алёна. — И за что, самое главное! Видите ли она, беременная на седьмом месяце, с ним в ночной клуб не поехала. А у них компашка какая-то крутая гуляла. Феликс хотел им показать, кто в доме хозяин. Когда протрезвел, долго ходил сюда, умолял Лео вернуться. Предков своих подключил, они втроём нашу дверь трясли. Тогда мы щеколду и прибили. Видите ли, ничего страшного! Бьёт — значит, любит.

— Странная философия для интеллигентных людей, заметил Артур.

— Точно! — согласилась Алёна. — Короче, дохаживала Лео вся в слезах, а таблетки пить нельзя. Заваривала какие-то травки. Гулять мы её выгоняли в парк. Феликс сначала ей покоя не давал, а после исчез совсем. И света в окнах у них давно уже нет, мы специально наблюдали.

— Я бы эту оплеуху стерпела, — призналась Наташа. — В её положении хвост задирать — себе дороже. Но Лео — не такая; гордая, аристократка. Меня ремнём драли в детстве, Алёну носом в угол ставили, а Лео пальцем никто не тронул. А уж тем более — Феликс. Он-то всё ножкой перед девушками шаркал, демонстрировал манеры, выпендривался. Короче, развелись они.

— А ребёнок? — встревоженно поинтересовался Тураев.

— Ребёнок родился мёртвым, — горестно вздохнула Алёна. — Мало Лео того ужаса с самолётом, мало того, что муж оказался редиской!.. Он, наверное, виноват, что ребёночка Лео потеряла. Доношенный ведь был, максимум на два дня раньше всё случилось. И тоже в Москве!

— А почему тогда-то в Москве? — удивился Тураев. — Валерия родом из Иркутска, Феликс жил в Петербурге… Как его фамилия?

— Рубецкий, — торопливо сказала Наташа. — Феликс Станиславович.

— Понял. Так в чём дело? Лера должна была с вами поделиться.

— Она и поделилась.

Алёна пожала плечами, встряхивая пустую банку из-под пива. Девочки понимали, что неплохо бы предложить гостю кофе или чаю, но Артур был официальным лицом, и они стеснялись.

— Нашей общагой вы уже налюбовались, конечно. Мама Лео в ужасе была, да и свекровь тоже. А у Вадима Сергеевича, папы её, в Москве жил то ли дальний родственник, то ли близкий друг. Пригласил Лео в гости — хоть на всё лето. Квартиру посторожить и всё такое. Она собиралась в Москве родить и первые месяцы там с младенцем отдохнуть. Не сбылось.

— Почему? — вскинул брови Артур. — Только поподробнее, пожалуйста.

— Такое уж её везение. — Ожерельева накрутила на палец прядь волос, оглянулась на аккуратно застеленную кровать Валерии. — Самолёт падает обязательно на её дом. Теперь Лео у нас суперпопулярна, каждый придурок хочет на неё посмотреть и руками потрогать. А когда Лео приезжает в Москву, там начинается ураган…

— Значит, её ребёнок родился или двадцатого, или двадцать первого июня позапрошлого года, — вполголоса сказал Тураев. — Из-за урагана?