Рене Бурдье - Четвертая пуля

— Не беспокойтесь, — уверил он ее. — Все это останется между нами. Ведь это не преступление. Кажется, этот тип имел все данные, чтобы вскружить голову самым серьезным женщинам.

— Он действительно был очень привлекателен. Заставил меня немало страдать, прежде чем я могла остановиться.

Клид с симпатией смотрел на нее. Она вспоминала об этом приключении с трогающей его элегантной чистотой.

— Должен ли я понять, — спросил он, пожимая ей руку, — что инициатива порвать отношения исходила от вас?

Она высвободила руку, момент слабости прошел.

— Да. Отметьте, — сказала она, слегка улыбнувшись, — что у меня не было никакого желания терроризировать его.

Клид пошевелился в кресле. Разговор рисковал перейти в обыденное светское русло, если он не остережется.

— Между тем вы не перестали посещать улицу Ранелаг, — сказал он задумчиво. — Что вас влекло туда?

— Мне нечего делить с Жюльеттой, — спокойно ответила она. — Я осталась ее подругой.

Клид удовлетворенно кивнул.

— Она знала?

Клодетта покачала головой.

— Не думаю. Во всяком случае, она никогда даже не намекнула, что была в курсе.

Клид вновь закурил. Клодетта Жема откинулась на спинку кресла. Темнело. Клид потянулся к бокалу, но она, казалось, не поняла.

— Возможно, что Жюльетта осталась вашей подругой, — сказал он, слегка растягивая слова. — Возможно, она не имела ни малейшего представления о вашей связи с ее мужем. Но, Боже, как вы могли ее провести? Она сама мне говорила, что Жан Дравиль не заботился о конспирации и не пытался скрыть свои любовные похождения. Даже наоборот. Для вас он сделал исключение?

— Естественно, — подтвердила она. — Он не хотел, чтобы Жюльетта знала. Он всегда советовал мне быть осмотрительной. Со своей стороны, я всегда была очень внимательна, я следила за своими высказываниями, взглядами, когда бывала у них. Я была действительно просто подругой, — неожиданно цинично закончила она.

Она не заметила улыбки Клида.

— А бывал… — Клид не знал, почему он колеблется с вопросом. — Бывал ли он здесь?

Казалось, что Клодетта Жема его не слышит. Сумерки заполнили комнату. Она позвонила горничной, и они молча ждали, пока та не задвинет шторы, перед тем как включить свет.

— Вы не ответили мне, — заметил Клид после ее ухода.

Она рассмеялась горловым провоцирующим смехом.

— Это вас не касается, месье детектив.

И потом уже серьезно:

— Не нужно понимать буквально все то, что было сказано в начале нашей встречи. Многие желали смерти, и это правда, Жану Дравилю, но это вовсе ничего не значит. Люди с легкостью говорят: «Чтобы он сдох…», но не становятся от этого убийцами.

— Никогда не знаешь, что заставляет стать убийцей, — возразил Клид. — Я знал достаточно людей, к которым мысль об убийстве пришла самым глупым образом.

— Как вы сказали?

— Да, — повторил Клид, — глупым образом.— Это пришло к ним как… колики. Один раз появившаяся мысль не позволяет от нее избавиться. Она вклинивается в мозг и поглощает. «Это необходимо»,— твердит она, — «это неизбежно»,— повторяет вновь и вновь. Некоторые сдаются очень быстро. Другие нет. Я, может быть, удивлю вас, но те, кто больше размышляют до,самые несчастные. Совершенного преступления не существует. В самых совершенных рассуждениях всегда найдется вещь, которая погубит преступника.

— Может быть, они просто перестраховываются, — как бы размышляя, заметила Клодетта Жема.

— В основном, да. Слишком заботятся о мелочах. Это наводит полицию на размышления. А когда шпик начинает чувствовать что-то неудобоваримое, это плохой признак для противника.

— Мне хотелось бы вам верить. — Она открыто посмотрела на него, лукаво улыбаясь, ямочка на ее подбородке отчетливо вырисовывалась. — Я должна понять, что ваш визит связан с таким чувством?

Она встала, позволив Клиду не следовать ее примеру. Наполнила стаканы, не переставая улыбаться. Ситуация забавляла ее. Она протянула стакан Клиду, поднесла свой к губам и залпом осушила его. Тотчас же вернулась к дивану и расположилась на нем.

Клид пил медленно. Он позволил ей расправить складки кимоно. Когда ткань скрыла ее ноги, он поднялся и приблизился к ней. Она все еще улыбалась, но теперь улыбка была иной. В ее взгляде прыгали шаловливые чертики.

— Нет, — ответил Клид, — я не шпик, и мой желудок в порядке. Я с самого начала сказал вам, что пришел с единственной целью: получить кое-какие сведения.