Сергей Мартин - За флажки

Хотя костюм был изрядно помят и покрыт пятнами и пылью, издали он всё ещё выглядел вполне прилично и даже шикарно. Андрей решил снять пиджак, в котором всё равно было жарко, а стоять на пекле ему предстояло, судя по всему, ещё довольно долго. Перекинув его через плечо, Андрей, не спеша, побрёл по направлению к городу, оборачиваясь и вытягивая руку лишь на шум приближающихся машин. Идти быстрее он не мог из–за ушибленного колена, да и не было смысла торопиться, ведь преодолеть пешком свыше тридцати километров до города он бы всё равно не смог. Только спустя час безуспешного «голосования» рядом с ним остановилась старенькая «шестёрка», за рулем которой сидел дородный пожилой мужчина. Андрей сразу догадался, что это – дачник.

–– Тебе куда, парень? – Спросил через открытое окно водитель, когда Андрей доковылял до двери машины.

–– В Тольятти, – ответил Макаров и, замявшись, смущенно добавил: – Только у меня нет денег. Возьмёте?

Пенсионер подозрительно взглянул на него, поскрёб подбородок толстыми, как сардельки, пальцами с грязью под ногтями и то ли раздосадовано, то ли презрительно хмыкнул. Похоже, он явно рассчитывал немного подкалымить к пенсии, и теперь в его большой с загорелой лысиной голове боролись противоречивые мысли.

–– Ладно, садись, чего уж… До Жигулёвска подброшу, – наконец, ответил он.

Андрей не заставил себя долго ждать и быстро сел в машину.

–– Спасибо большое.

–– Обычно за «спасибо» не вожу, – хмуро сказал хозяин «шестёрки» и осторожно выехал с обочины на шоссе, – но, похоже, у тебя проблемы?

–– Да, проблемы… Меня ограбили.

–– Ограбили?! Ну и дела! То–то я гляжу, помятый ты какой–то и хромаешь. Что, ещё и отделали?

–– Само собой. Спасибо – не убили.

Легенду об ограблении Андрей выдумал сходу, и она сработала. Добродушный хозяин воспринял сказанное за чистую монету и проникся к Андрею сочувствием.

–– Вот, сволочи! Развелось всякой мрази, как тараканов. И много забрали?

–– Прилично, – уклончиво ответил Макаров. Ему не хотелось развивать эту тему и лгать всё больше и больше. Чтобы увести разговор в другое русло, он сказал: – Извините, мне не хочется вспоминать об этом.

–– Понимаю, приятного в этом ничего нет. Но в милицию уже заявили?

–– Да.

–– И что же они не отвезли вас домой?

–– У них и без меня проблем хватает. Записали в протокол, что произошло, сказали, чтобы завтра пришёл к следователю и подал заявление, с тем и отпустили восвояси.

–– Да, в чуткости органам не откажешь. Могли хотя бы на автобус посадить.

Андрей лишь кивнул и, немного помолчав, спросил:

–– Извините, у вас закурить не найдется?

–– Я не курю.

Оба замолчали. Глядя в окна машины на проплывающие мимо дорожные пейзажи, Андрей вскоре задремал под монотонный шум двигателя и свист ветра, сморённый жарой и усталостью от нервного напряжения. Но едва веки сомкнулись, как память вновь вернула его к недавним событиям…

Андрей был в крайне подавленном состоянии и не желал разговаривать с оперативниками, зажавшими его с двух сторон на заднем сиденье милицейской «Волги». Впрочем, донимали они его расспросами недолго, ведь следственный эксперимент, на скорейшем проведении которого настаивал подследственный, не дал практически никаких новых фактов, способных повлиять на изменение основной версии в расследовании дела. Конечно, ему было от чего впасть в уныние, но угнетало Андрея не только это. Он так и не смог решиться на побег и потерял, быть может, единственный шанс на спасение. Теперь же возвращение в следственный изолятор было для него сродни пути на Голгофу, где его ожидала неминуемая смерть от руки наёмного палача.

–– Макаров, вы, почему не отвечаете? – Донёсся до слуха Андрея настойчивый оклик следователя, сидящего рядом с водителем и обернувшегося к нему.

–– Что? – Глухо переспросил тот.

–– Я вас спросил: когда вы вошли в дом вместе с Эллой, кто из вас отключил сигнализацию?

–– Не помню.

–– Что вы все заладили: «не помню» да «не помню»? Не может быть, чтобы вы забыли это. Вспоминайте, чёрт вас возьми!

–– А смысл? Какая разница, кто из нас сделал это? Всё равно мне не доказать своей невиновности.

–– Если вы считаете, что мне больше нечего делать, как задавать вам бессмысленные вопросы – дело ваше. Только не обессудьте и не грешите на предвзятость следствия, когда на суде вам огласят обвинительное заключение, – Липатов начинал злиться и почти не пытался скрыть это.