Сергей Мартин - Вспомнить всё

Меж тем мы со стариком куда–то ехали.

За окном в пробегающем городском пейзаже догорал день. Быстро смеркалось, по серому небу ползли свинцовые тучи, заморосил тоскливый мелкий дождичек. Даже салон наполнился промозглой сыростью и холодом. Зябко поежившись, я огляделся, пытаясь понять, где мы находимся.

Старенькие «Жигули» резво катили по широкому, но давно требующему ремонта шоссе через сосновый бор. Сырое асфальтовое покрытие блестело в каком–то русалочьем свете фонарей, отчего казалось, что машина плывет по реке. Впереди над соснами встали многоэтажки, вскоре шоссе превратилось в городскую улицу. Мы въехали в Комсомольский район, а минут через пять Василий Николаевич стал притормаживать, вглядываясь в номера домов. Наконец машина въехала во двор, образованный пяти– и девятиэтажными панельными домами.

–– Это здесь, – уверенно сказал он, указав на какой–то темный и безликий подъезд.

Я молча кивнул, почувствовав необъяснимое волнение, и выбрался из автомобиля.

–– Мне пойти с тобой или здесь подождать? – спросил мой спутник.

–– Нет, лучше возвращайтесь домой. Я хочу побыть один и могу задержаться допоздна.

–– Понимаю… Но ты вернешься?

–– Обязательно, если только не произойдет что–нибудь непредвиденное. Нет, вы не пугайтесь. Но вообще, Василий Николаевич, мое общество слишком опасно для окружающих, в первую очередь для вас. Я втравил вас в прескверную историю, пока неизвестно, чем она закончится. Не хочу вас обидеть, но нам лучше держаться подальше друг от друга. Так надо, дорогой мой доктор.

–– Что ж, поступай, как считаешь нужным. Я буду ждать тебя, – ответил он хмуро, но на прощанье всё же скупо улыбнулся и со вздохом сказал: – Удачи…

С минуту потоптавшись в нерешительности у подъезда, я надел плащ и направился к двери, отчаянно пытаясь восстановить образ родного жилища. Но эта типовая «коробка» никак не ассоциировалась с родительским очагом. Хоть убей, как говорится, но ничего не удалось выудить из мрака.

Подъезд с тусклыми лампами встретил меня тишиной и неприятным запахом из мусоропровода. На площадке первого этажа косо прикрепленные к стене, в два ряда располагались почтовые ящики. Во многих виднелись газеты, но в ящике под номером 77 было пусто. Казалось, в этом факте не было ничего необычного, но что–то заставило меня задержаться возле ящика. С момента похорон прошло десять дней, и за это время должна была скопиться хоть какая–то корреспонденция. Выходит, кто–то опустошил ящик, причем совсем недавно. Это могли быть и соседи, но нельзя было сбрасывать со счетов и моих смертельных врагов.

Дверь отцовской квартиры с виду была обычной, обитая искусственной кожей с утеплителем, она выглядела как тысячи других. Но я кое–что вспомнил. Вместо деревянной рамы в проем была вмонтирована мощная стальная конструкция, скрытая штукатуркой, а под мягкой обшивкой угадывалась толстая сталь, способная выдержать не только автоматную очередь, но и автоген. С минуту я постоял возле нее, пытаясь уловить хоть малейшие признаки присутствия в квартире посторонних, но тщетно – либо звукоизоляция была идеальной, либо внутри действительно никого не было. Осмотр замков на двери, а они были иностранного производства, показал, что попыток взлома не было. Это успокаивало, но и ставило передо мной не менее сложную задачу – как проникнуть в квартиру, не имея ключей. Поразмыслив, я решил позвонить соседям. Я выбрал наугад одну из квартир. Эта дверь мне говорила о чем–то. Возможно, там жили добрые друзья отца. Ждать пришлось недолго. За дверью послышались торопливые шаги, щелкнул замок, и в приоткрывшейся двери появилась невысокая пожилая женщина в домашнем халате. Близоруко щурясь, она пыталась разглядеть меня.

–– Добрый вечер, – вежливо начал я, сняв шляпу. – Извините за беспокойство, я…

–– Ах, это вы, Александр Сергеевич! – воскликнула соседка, улыбаясь мне, как старинному знакомому. – Я и не признала вас сразу. Ой, да заходите, я как раз хотела поговорить с вами…

Она сняла цепочку и широко раскрыла дверь.

–– Как хорошо, что вы зашли. Я–то думала, что вы уже уехали. Даже расстроилась, что не успела обговорить с вами все насчет дачи. А мне бы так хотелось ее купить.

–– Да–да, понимаю, – пробормотал я растерянно, даже не обрадовавшись тому, что узнал свое имя. Впрочем, я ощутил, как это и легко, и свободно поселилось во мне, приоткрыв какую–то плотную завесу. Навстречу мне, как показалось, хлынул свет. Я даже зажмурился. Но тут же, смутившись, задал чисто официальный вопрос.