Марк Коэн - Маковый венец

– Стук в дверь – первый признак воспитания, – Уилл вскочил на ноги и, на ходу поправляя синий жилет, подошел к дверям. – А воспитанного человека можно и впустить.

На пороге оказался Заноза, тощий кривоносый выродок, плотно сидящий на кхате. Его нервировало все вокруг, но охранники у входа в покои Крысиного Короля – больше прочего. Занозу потряхивало, зеленые зубы терзали нижнюю губу.

– Что ж ты, козлик, входи, раз пришел, – вздохнул Уилл и кивнул одному из охранников, чтобы вошел вместе с ним. От любителей кхата можно было ждать любых фокусов.

Крысиный Король вернулся к полюбившейся оттоманке, развалился на ней и вновь приложился к бокалу с белым вином. Анхен закатила глаза.

– Ну? С чем пожаловал?

Заноза тяжко сглотнул, отчего его острый кадык сделал головокружительный кульбит.

– Я с донесением, ваше вышство, вот… – бодро выпалил он, но под конец фразы сдулся.

– С донесениями – это к легавым, – ласково поправил его Уилл, отчего Заноза позеленел сильнее обычного. – Ко мне приходят с новостями. Давай, дружище. Не робей.

Для повторной попытки высказать «донесение» Занозе потребовалось чуть больше времени, но Худший из Худших был терпелив.

– Ко-кокнуть вас хотят. Вот.

– Пф-ф, тоже мне, новость! Положение, знаешь ли, обязывает.

– Н-нет. Не это. Не наши. Это… заказ был! От одной шишки. Афиша щекастая, весь в рыжле, с цепурой, вот. На Уильяма Хофмана заказ дал. Наши его взяли, конечно, и задаток поделили. П-пропить успели! А потом, как дошло, о ком речь… Чуть в штаны не наложили. Вот!

– Вот как.

– Да, вот.

Охранник, простоватый, но серьезный детина, напряг внушительные мышцы и скрипнул портупеей. Доносчик сжался.

– Богатый, говоришь, мужик?

– О-очень, – прошелестел Заноза, с перепугу, видимо, забыв даже коронное «вот».

– Сколько денег дал?

– Пицот гульденов задатка.

– Скряга. А остальное?

– В десять раз больше.

– И что же, хочешь меня убить, Заноза? – Уилл снова поднялся и медленно зашагал к нему. – Крысиный Король Заноза, Худший из Худших – как тебе? Хочешь стать тут главным?

– Олле! – не выдержала Анхен.

– Не хочу! Не хочу!! – взвыл доходяга, когда Одноглазый Уилл навис над его скрюченной фигурой. – Ничего я такого не хочу, ваше крыс… высшество!

Уилл постоял немного, моргая, медленно осознавая, что только что набросился, пожалуй, на самого жалкого из своих подданных, не считая бабки, выпиливавшей для крыс деревянные протезы. Даже странно, что такой человек, как Заноза, имел отношение к заказным убийствам. Видимо, подельники отправили его с «новостью» на съедение.

– Передай своим, – он заботливо поправил на плечах бандита скукоженный пиджак и хлопнул его по спине, – что, если добудете мне полное имя и адрес того мужчины с золотой цепочкой, я их не обижу. А, может, даже награжу.

Уилл не переставал удивляться силе визитной карточки. Он заказал в типографии тридцать штук для смеха, но теперь думал, что ему понадобится дополнительный тираж.

Дворецкий чинно возложил визитку на поднос и велел ожидать ответа своего господина в прихожей, и последний экземпляр черной картонки с серебристыми буквами исчез за дверями кабинета на втором этаже великолепного особняка.

От нечего делать, Уильям Хофман стал оглядываться. Этот дом не был тронут и сотой долей потрясений, коснувшихся Хёстенбурга за последние годы. Всюду хрусталь и золото, газовые люстры, как в театре, и скульптуры с игривыми сценами александрийских мифов: куда ни глянь – везде мраморные задницы. Малахитовые и обсидиановые вставки расцвечивали гладкие плиты пола; лестница, по которой уцокал чопорный слуга, блестит навощеным деревом перил; отовсюду скалит зубы восьминогий конь Слейпнир. И это только прихожая.

Сын морганатического брака хотел присвистнуть, но благоразумно сдержался. Если верить цифрам в его чековой книжке, сам он должен жить немногим скромнее.

Вскоре, не успел он как следует вогнать в краску молоденькую кучерявую горничную, которая с опаской и любопытством разглядывала его из-за гардин, сверху раздалось сухое покашливание. Подняв взгляд, Уильям увидел дворецкого. Тот слегка поклонился и пригласил следовать за собой.

Со спины казалось, что у него вместо позвоночника кочерга, что Хофман тут же взял на заметку и поспешил перенять. Перед человеком, который хотел тебя прикончить, пусть даже чужими руками, следует выглядеть достойно.

Спустя несколько минут и дюжину дверей по обеим сторонам угнетающе-огромного коридора с высоким потолком – с фресок грозно глядят боги древних северян – и угрюмыми физиономиями на фамильных портретах, они оказались у входа в кабинет хозяина особняка.