Валерий Фурса - Десятая заповедь

Николя довольно долго сам вынашивал планы завоевания строптивой горянки. Мечтать о ней? Нет. Этого за ним никогда не водилось. Белены он объелся, что ли? О такой способности человеческой личности он даже не вспоминал никогда. Зачем? Зачем о чем-то мечтать, если любую вещь можно просто купить за деньги. Если не сегодня, то завтра. А если не завтра, то через год. Или через несколько лет…

Например, он хорошо понимал, что должность заместителя министра он реально мог бы купить не раньше, чем через…адцать лет. Так зачем же делать какие-то особенные телодвижения, если можно спокойно дождаться наступления определенного, удачного для него, времени. А пока оно настанет, то время, удовлетворяться тем, что доступно сегодня. То есть, каждый день проживать в свое удовольствие. Так как для него лично доступно было намного больше, чем для простых смертных, то и жизнь, можно сказать, удалась, и все, что ему сегодня нужно, он имеет. Вот если бы только не эта своенравная горянка…

Больше трех лет прошло, а желание его так и не удовлетворилось. А память Николя хорошую имел. Злую память.

Время от времени он наведывался к матери, и тогда каждый раз пытался Гале на глаза попасться. Словом-другим переброситься. Но Галина на контакт не шла. Старалась даже не глядеть в его сторону. Чем еще больше заводила Скребкова. А то, что ему следовало бы извиниться за свое недостойное поведение, ему даже в голову не приходило.

За прошедшие годы другой человек давно забыл бы о своих тогдашних требованиях-пожеланиях. Но не таким был Николя Скребков. Он никогда и никому не прощал обид. А нанесенную ему Галиной обиду он считал самой тяжелой в своей жизни. И чем больше проходило времени, тем тяжелее и горче становилась та обида. Но сам он ничего сделать не мог. Пришлось к своим обращаться…

Не зря Гарик был лидером в их группе. И умом, и хитростью он был на две головы выше любого из других членов Клуба клинобородых. Если бы кто-то когда-то сумел направить его фонтанирующую энергию на какое-то хорошее дело, то и результат того предприятия мог бы быть положительным. Но его воспитанием занимался только папан. Вот и воспитал. Воспитал точно таким же, каким он был сам. Можно сказать — по образу и подобию своему…

На людях Гарик свою группу не собирал никогда.

— Нам не нужно, чтобы хоть кто-то что-то знал о нашей дружбе. Девиз «Больше двух не собираться!» — это именно о нас. Достаточно какому-то постороннему лицу увидеть нас всех вместе и обратить внимание на особенную примету, — погладил свою бородку клинышком, — чтобы догадаться, что мы — одна команда. В случае легализации нашего Клуба всем нам будет куда сложнее достигать наших целей. Потому что мы все, именно все вместе, у всех на виду будем. Потому и противостоять нашим намерениям будут более активно. Трудней нам тогда будет вверх выбираться…

Клуб в полном составе собирался только на празднованиях дней рождений клинобородых. Да и то, в таких местах, где их никто не знал. Обычно — на каких-то базах отдыха в других областях, лишь бы подальше от дома. Иногда даже в столице собирались.

Скребкову как раз тогда тридцатник исполнился. И поздравляли, и желали ему. А выпито было сколько…

Он уже хорошо под градусом был, когда вдруг о своей давней обиде вспомнил.

— Очень мне хочется, други мои милые, одну бабу трахнуть.

— Так в чем же дело? Если так хочется, то трахай! Или у тебя места нет? А, может, трахало подводить стало?…

И заржали все, как табун лошадей.

— Не хочет она… — размазывая пьяные слезы по фейсу, пролепетал Николя. — Не хочет!

— Что значит — не хочет? — поднялся из-за стола бывший спортсмен. — Не хочет — заставим! Или мы тебе не друзья?

— А ты сам не пытался к ней клинышки подбить? — по-отцовски обняв именинника за плечи, прошептал ему на ухо Гарик. — Это ведь дело деликатное. Тут посторонних быть не должно. Мы ведь когда-то договорились, что только в карьерном росте друг другу помогать будем. А чья-то любовь в сферы наших общих интересов не входит…

— Какая там любовь, Гарик? — встрепенулся Николя, пытаясь встать из-за стола, чуть не падая при этом на своего собеседника.

— Но-но! Еще не хватало, чтобы ты на меня упал. Ведь я — не она. Да и на голубого я не тяну. Меня трахать не надо. Сядь! И расскажи все подробно.

— Да о чем там рассказывать? — пьяно залепетал Скребков. — Она — жена моего соседа.

— Что же это тебя так на замужних женщин потянуло? — подлил масла в огонь журналист. — Малолеток тебе не хватает? Или незамужних мало? Таких, чтобы — без проблем?… Или ты и вправду влюбился?