Иван Аврамов - Алиби от Мари Саверни

— Не совсем, — Феликс про себя отметил, что Виталий Валерьевич ни разу не посмотрел ему прямо в глаза — боится проиграть дуэль взглядов? — Как-то нелогично у вас получается. Оставляете девушку одну в лесу и… Обычно в этих случаях люди стараются управиться как можно быстрее…

— Далеко не все в жизни объясняется логикой, — возразил Виталий. — Как хотите, но я с вами был предельно откровенным. Считаете, что я убил Полину? Докажите!

— Докажем, — пообещал Феликс…

— Рассказывай, как воспринял твое появление в VIP-поселке Сосновка старый обманутый муж? — Губин с полным правом адресовал этот вопрос Губенко, потому что первым возвратился в родную контору.

— Без особого оптимизма, — усмехнулся Глеб. — Но в хлебосольстве ему не откажешь: угостил коньячком «Хеннесси», между прочим.

— Везет же некоторым, — искренне позавидовал Феликс. — Сынок, вообще-то, тоже купается в деньгах, а хоть бы предложил вискаря или джину с тоником. Не похож он на папашку, ой, не похож!

— Ты будто договорился с Валерием Яковлевичем, — похлопал друга по плечу Глеб. — Тот тоже пожаловался, что Виталий далеко не полная его копия. Он бы, по крайней мере, не поступил так безнравственно.

— Не наставил бы собственному отцу рога? — расхохотался Феликс. — Ну, давай рассказывай, что там у тебя, а потом я тебе все выложу как на духу.

После того, как состоялся обмен информацией, друзья в раздумье уставились друг на друга. Феликс закурил, мастерски выпустил колечками дым, наконец, спросил и Глеба, и самого себя:

— И что же мы, в конце концов, имеем?

— Только одно: чем дальше в лес, тем больше партизан, — пожал плечами Глеб.

— Но они, черт возьми, прячутся за кустами так, что никого не видно.

— Вот-вот, — согласился Губенко. — Ситуация вроде прояснилась, но ни намека, кто свел счеты с Полиной.

— Таким человеком, с наибольшей степенью вероятности, может быть обманутый в лучших чувствах, мстительный, хотя и не показывающий этого, миллионер. Особенно если предположить, что молодые любовники не вняли его просьбе прекратить эту оскорбительную для него связь: куда легче поделиться с сыном деньгами, чем любимой женщиной. Скорее всего, Полина и Виталий продолжали встречаться. Страсть, не исключаю, впрочем, что это была настоящая любовь, очень часто игнорирует доводы рассудка. Вот скажи, Глеб, ты бы отказался от такой ослепительной красавицы? Подожди, что это я? Конечно, отказался бы: ведь ты во всех смыслах положительный человек. Ладно, иду дальше: терпение у старого ревнивца лопнуло, и он понял, что наступил час мести. Вторая версия: возможно, какие-то поводы для устранения Полины возникли у молодого Яворского. Их мы с тобой, кажется, уже прокручивали. Если разобраться, алиби у Виталия нет. Неизвестно, что он делал в тот временной промежуток, когда совершилось убийство, где он был примерно в половине четвертого. Но и обвинить его в преступлении мы не можем — никаких на то фактов, улик, оснований. Наконец, убийство совершил кто-то третий, о котором мы вообще ничего не знаем. Это предположение тоже нельзя сбрасывать со счетов.

— Третий — в лодке?

— Да. Но без собаки.

— Если, скажем, изменщицу убрал старик, то сделал он это чужими руками. Щедро же вознагражденные киллеры умеют хранить тайны. Ой, Феликс, сдается мне, что дело попахивает «висяком».

— А я это понял давно. Ничем другим, кроме подозрений, мы не располагаем.

Глеб вздохнул, уставился пристальным взглядом на стенку:

— Мне вообще-то не дает покоя эта проклятая муха.

— Ну, так хватит дышать свежим воздухом, прикрой окошко. Мух этим летом расплодилось видимо-невидимо. Урожайный для них год — как на грибы. Никогда у меня дома их не было, а сейчас, как в сельской хате — я даже на базаре липучек накупил. Закрывай, закрывай окно, а я эту негодяйку сейчас прихлопну газеткой.

В кабинете и впрямь тихонько, но надоедливо жужжала муха.

— Сделай одолжение, прихлопни, — улыбнулся Глеб.

Через день Губенко остался один на один с делом об убийстве Полины Яворской — Феликса Губина откомандировали в распоряжение следственной группы подполковника Урсуляка.

— Из огня да в полымя, — подмигнул приятелю неунывающий Феликс. — У тебя один труп, а у меня целых пять. В Дарнице, представляешь, вырезали всю семью — родителей с детьми. Если честно, Глебушка, я бы с удовольствием ушел на пенсию. Подсчитай, пожалуйста, сколько нам с тобой еще корячиться.

— Это высшая математика, — усмехнулся Глеб. — Без калькулятора не управлюсь.