Андрей Бурцев - Убийственный чемпионат

Кафешка эта в кругу людей строгой морали пользовалась дурной славой. Для тех же, кто не обременен узами благопристойности, этот уголок кооппита был просто раем. Что касается меня – так мама привила мне с детства любовь к китайской кухне.

Заказываю обед, в ожидании незаметно оглядываю посетителей. Все тот же контингент. Знакомые все лица. Проститутки, педерасты, сутенеры. Валютные дельцы (мелочь, конечно). Замечаю, что одна из проституток призывно подмигивает мне и делает пальцами непристойное движение. Попутно с этим автоматически отмечаю, что лет этой девице четырнадцать, от силы пятнадцать. И тут меня бес попутал: беру и подмигиваю в ответ. Хотя знаю на сто процентов, чем эти подмигивания кончаются. Этой скороспелке только того и надо. Через пару секунд она уже сидит у меня на коленях и приторно сюсюкает:

– Мущ-щ-щина, угостите коньячком, а я вам за это что-то покажу!

Сижу и в душе костерю себя: «Козел безрогий!», а сам делаю малявке бодливую козу и не менее противным голосом отвечаю:

– Что же такого девочка может мне показать? Коньячок нынче дорог. За коньячок-то я могу такого потребовать, ой-ой-ой!

А стерва эта, не на секунду не задумываясь:

– Что угодно, куда угодно и сколько угодно! – и лезет рукой мне в брюки. Этого еще не хватало!

– Ты что же, дорогая, хочешь прямо здесь трахаться? спрашиваю напрямик.

– А почему бы и нет? – отвечает.

– Э, нет, так дело не пойдет! – решительно заявляю я. – Я не привык заниматься этим среди кулинарных изделий. Поедем по мне домой. На «би-би» поедем.

– На красивой? – вопрошает малолетняя любительница траханья.

– О, – отвечаю, – на шикарной! Иди и жди меня у входа.

Та моментально слетает с моих колен и, неимоверно вихляя задом, идет к дверям. Я, не теряя ни секунды, ретируюсь через служебный выход. Поел, называется! Ну, да сам виноват. Знал, где сижу.

Вызываю по рации Машину и, вкратце обрисовав ситуацию, назначаю новое место встречи.

После моего не совсем достойного ухода из кафе судьба преподносит очередной сюрприз. Еще живо под брюками ощущение шаловливо-настойчивой ручонки карликовой секс-бомбы, как из-за угла с криком: «Держи его!» на меня наезжает великолепная тройка гениев сыска, следствия и криминалистики. Такой прыти я от них никак не ожидал и, честно признаться, немного теряюсь. Секундной растерянности им хватает на то, чтобы защелкнуть на моих запястьях холодные наручники. При этом Икс злорадно приговаривает: «Ну все, теперь ты у нас в руках!», Игрек неосмотрительно размахивает перед моим носом пушкой, а Зет с идиотской ухмылкой козлит вокруг меня.

– Убери свою пукалку, кретин! – пытаюсь я испортить настроение этим налетчикам. – Жену свою можешь ею стращать. Со мной этот номер не пройдет. Она же у тебя горохом заряжена, мичуринец!

Игрек на мои слова реагирует совершенно неожиданно. Я думал, он обидится, а этот стрелок-любитель ликует:

– Все слышали? Все? Оскорбление при исполнении!

– И это тебе зачтется! Все зачтется! – не менее радостно замечает Зет, продолжая скакать вокруг меня. – О многом придется тебе пожалеть…

– Сейчас, разбежался, – отвечаю. – Майя Плисецкая недотраханная…

Больше не успеваю сказать ничего обидного – эти паразиты затыкают мне рот моим же носовым платком (хоть за это спасибо, у меня-то он чистый) и, подбадривая пинками, волокут в отделение. Тащусь и ничего не понимаю. Неимоверно стыдно перед прохожими (ведут, как какого-то матерого уголовника), а самое главное – за что ведут-то?!

В отделении, куда меня не совсем самостоятельно доставили, приходится пережить еще одно унижение. Пока эти самодеятельные артисты оформляли сцену для следующего действия, меня не совсем вежливо (точнее – совсем невежливо) усаживают на деревянную скамью в коридоре. Одиноким я себя не чувствую, кроме меня, на скамейке томятся ожиданием еще с пяток задержанных. И как на грех, знакомые все лица. Все, в разное время, имели дело со мной, как с инспектором. А теперь получается, я с ними одна компашка! Они ехидно ржут…

Войдя в кабинет, я профессионально оцениваю обстановку. Пеналообразная комната, зарешеченное окно. Дистрофичный стол и геморроидальные стулья. Из достижений несовременной техники – кассетный магнитофон местного производства да непонятного дизайна настольная лампа. На что она похожа, и думать неловко. В общем – серость под стать хозяевам кабинета. Святая троица садится на мягкие стулья (геморроя не боятся, сволочи), меня же усаживают на жесткий колченогий табурет в самой середине комнаты. Экзекуцию начинает Икс. Шикарным жестом он включает магнитофон и плебейски орет: