Лидия Грибас: Противостояние. Часть 2. МУРЕНА

– Жестокость пытается убить в тебе человечность, Настя. Остатки разума не дают сделать этого, поэтому сильно болит голова. В твоем мозгу идет жестокая борьба. От того, как ты сумеешь справиться с этим, зависит то, кем ты станешь…

Из заумных фраз профессора я поняла, что если у меня не хватит сил побороть свою ярость, я навсегда останусь отморозком лишенным здравого разума.

… – Это антидепрессанты, Настя, – он положил на тумбочку коробку с препаратами. – Они ослабят душевную боль, но, то кем ты станешь, зависит лишь от тебя, от того насколько ты хочешь этого.

Профессор вышел из комнаты, я поймала на себе хмурый взгляд Никиты.

– Насть, – он присел рядом и крепко обнял меня. – Я не справлюсь один, Настя.

– Никита, – я крепко обняла его в ответ.

– Я помогу тебе, Настя, – он ослабил объятья и посмотрел на меня.

– Спасибо, Ник, – я направилась в ванную.

– Я подожду внизу, – сказал Никита и вышел из комнаты.

Приняв ванну, я прошла в комнату Туси. Она лежала в постели, на тумбочке стояли сердечные капли.

– Туся, – я присела на постель рядом с ней.

– Настюша, – посмотрев на меня, она начала горько рыдать.

Я дала ей стакан с успокоительным, немного посидела с ней и прошла к Марку. Он тоже лежал в постели.

– Пап, – позвала я, ни какой реакции. – Папа, – я подошла ближе. – Марк был совершенно отрешен от мира и очень далек от всего, что окружало его.

Я поняла, что поговорить с ним не получится и спустилась вниз. Профессор уехал, у камина сидел Никита, рядом с ним сыновья Степана и Данилы.

– Привет, – я посмотрела на подростков – четыре потерянные тени, которые совершенно не понимали, как им жить дальше.

– Здравствуйте, тетя Настя, – хмуро ответили они.

Я присела в кресло, зазвонил, лежавший на столе, телефон Марка.

– Снова она, – из глаз Димки покатились слезы, которые он не мог больше сдерживать.

– Кто? – спросила я.

– Тетка из опеки, – всхлипывая, ответил мне Димка.

– Слушаю, – ответила я, взяв трубку.

– Здравствуйте. С кем я говорю?

– Анастасия Марковна Гретман.

– Кем вы приходитесь Ефремовым Александру и Дмитрию?

– Опекуном. Документы оформлю в течении недели.

– Но… Уже есть родители, желающие…

– Что желающие? Поиметь состояние их отца? Вы меня не расслышали? – жестко спросила я. – Завтра с утра подъеду, посмотрим кто чего желает.

– Всего доброго.

Я убрала телефон.

– Черти, твою мать. Двух недель не прошло… – я посмотрела на Димку и замолчала, по его щекам катились горькие беззвучные слезы, я присела рядом с ним и крепко обняла его. – Дима, все будет хорошо. Я ни кому не отдам вас. Слышишь? Никому.

Он крепко обнял меня, продолжая плакать.

– Извините, – проревевшись, он посмотрел на меня.

– Все будет хорошо, Дим.

– Тетя Настя. – Сеня протянул мне листок. – Вот, звонили сегодня. Поговорить хотели с Вами и с дедушкой.

Я посмотрела на листок – прокурор, следователь, адвокат…

– Вы обедали? – убрав листок, я снова посмотрела на ребят, они молчали.

Я встала и прошла на кухню.

– Что с обедом? – спросила я повара.

– Все готово.

– Тогда какого хрена дети до сих пор не обедали? Вы не видите, что Наталья Петровна отсутствует?

– Извините.

Повар принялась накрывать на стол, я вернулась в гостиную.

– Идите обедать, – сказала я ребятам.

Они прошли на кухню, я наполнила стаканы коньяком и присела рядом с Никитой.

– Недвижимость Данилы записана на ребят, счета тоже. Если кто-то очень хочет, его могут лишить родительских прав. Причин хватает.

– Устанут лишать. Завтра съезжу, видно будет. Как Глеб и Федор?

– Глеб тяжелый. Федор попроще. Как только он сможет самостоятельно передвигаться, я сразу же отпущу его домой, Настя. Еще хотя бы с неделю.

Снова зазвонил телефон.

– Слушаю, – сухо ответила я в трубку.

– Добрый день. Я могу поговорить с Марком Генриховичем?

– Нет. Кто его спрашивает?

– Секретарь. На фирме необходимо присутствие генерального директора.

– Соберите совещание завтра на три.

– Хорошо. Всего доброго.

Я убрала трубку и хмуро смотрела перед собой, Никита хотел, что-то сказать, но не успел, в дом вошел охранник.

– Анастасия Марковна, Макар Наумович желает побеседовать с Марком Генриховичем.

– Проводи, – ответила я. – Часам к восьми собери мне всех бойцов.

– Есть, – ответил боец вышел.

Через несколько минут в дом вошел Макар.

– Здорова, – несколько минут он в оцепенении смотрел на меня, на него смотрела сосем не цветущая молодая девушка, которой я была совсем недавно, а скорее старуха. Я и сама не узнавала себя, во мне изменилось все: поведение, речь, манеры, отношение к жизни… сейчас меня это мало волновало.