Наталья Александрова - Розы для киллера

— Куда ты? — встрепенулся Володя.

— Домой, куда же еще? Надеюсь, ты не думаешь, что я буду здесь ночевать? — Я осеклась на полуслове — ведь я вовсе не то имела в виду, а получилось двусмысленно.

— Я и не думал, — растерянно ответил он, — я хотел попробовать тебя написать…

— Не сегодня, дорогой, я устала и хочу есть. — Я постаралась, чтобы голос мой звучал помягче.

— Так давай ужинать! — обрадовался он. — А потом отберем кое-что для тещи, — он кивнул на коробку, — я ей сразу отвезу и тебя провожу.

Он побежал на кухню, захлопал дверьми шкафов и холодильника, а потом появился на пороге с виноватым видом, из чего я сделала вывод, что в доме есть нечего. Вот что значит одинокий мужчина! В доме ни крошки съестного. Конечно, меня он сегодня в гости не ждал, но для себя-то он что, вообще еды не покупает? Святым духом питается?

Порывшись в закромах и ничего не найдя, Володя сказал, что быстро сбегает в магазин. Я стала было его отговаривать, но он мигом оделся и был таков.

От скуки я продолжала рыться в старых фотографиях. В мастерской было удивительно тихо, и вдруг в тишине раздался негромкий скребущий звук.

Я огляделась: крыса, что ли? Но звук доносился от входной двери.

Кто-то возился с замком.

Я вскочила и замерла. Может, Володя уже вернулся? Но не мог же он прийти так быстро, разве что деньги забыл. И потом, он бы открыл дверь быстро и уверенно, по-хозяйски, а сейчас кто-то возился с дверью осторожно, явно стараясь не производить лишнего шума, и делал это так долго, что мне стало ясно: либо он подбирает ключи, либо пользуется отмычкой.

Вот тут мне стало по-настоящему страшно, потому что я поняла, кто стоит по ту сторону Володиной двери. Это наверняка тот самый человек, который зверски убил Аделаиду, Глеба, Веру Сергеевну… от страха я догадалась, что ему нужно в мастерской — та самая коробка с фотографиями и письмами. Он следил за нами от квартиры покойной, я вспомнила тень в подъезде и поняла, что она мне не померещилась. Там, на лестнице, он увидел коробку, понял, что в ней, и поехал за нами. Здесь кстати Володя вышел, и теперь для убийцы очень удобный момент забрать коробку, а меня, понятно, он тоже убьет.

Я представила, как Володя вернется из магазина и найдет на полу мой хладный труп с перерезанным горлом, и страшно на него разозлилась — нашел время бегать по магазинам! Мужчина, называется. Не может слабую женщину защитить! С логикой у меня было слабовато, но это объяснялось тем, что я ужасно боялась.

Мысли неслись в голове со скоростью света, потому что там, в мозгу, прочно засел страх. Я крадучись подобралась к двери и замерла, прислушиваясь. По другую сторону я слышала чье-то дыхание, звяканье отмычек и царапанье. Он был совсем рядом со мной. Нас разделяла только хлипкая Володина дверь. То есть дверь-то была дубовая, но вот замок…

Опять я разозлилась на Володю — не мог поставить железную дверь и нормальные замки, как все люди! И ведь не от нищеты, а от безалаберности, угораздило же меня с ним связаться!

Еле дыша от страха, я подкралась к выключателю и погасила свет в мастерской. Не знаю, зачем я это сделала, наверное, совсем потеряла голову от страха. Что делать? Кричать? Дом старый, люди в нем живут мне незнакомые, кто пойдет на крик?

Самое интересное, что, если бы такое случилось у меня дома, я была бы совершенно спокойна, потому что сосед сверху, инвалид умственного труда Григорий Полиенович, всегда дома, а слышимость в нашем доме, как я уже говорила, отменная. Поэтому я бы просто зашла в ванную, окликнула соседа негромким голосом и попросила вызвать милицию, в крайнем случае, объяснила бы все подробно. В нашем отделении милиции Полиеныча знают все. Он достал их бесконечными жалобами. Так что через пять минут наряд милиции находился бы у дверей моей квартиры. Но здесь совершенно не такие порядки, поэтому я должна рассчитывать только на собственные силы.

Глаза мои привыкли к темноте, и я поискала какое-нибудь оружие — что-нибудь потяжелее, чтобы огреть незваного гостя. На глаза попалась сковородка. Старая медная сковородка с прозеленью лежала на столике почему-то в комнате. Что вы хотите от одинокого мужчины? Но все же пользоваться медной посудой в наше время — это, доложу я вам… Я схватила сковородку, запуталась в скатерти, уронила какую-то чашку. И только тогда до меня дошло, что я разрушила натюрморт. Наплевать, если я не спасу себя сама, то Володя, вернувшись, найдет такой натюрморт! Хотя, кажется, это называется по-другому.