Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи

— А свою куда? Я же с грузом.

— Кому нужны твои бревна? Плачу пятьсот.

Услышав сумму, мужик задумался:

— Куда ехать?

— За микрорайон, где подстанция. Там есть кооператив.

— Бандитский, что ли?

— А тебе не все равно…

— Ладно, погоди. — Он поставил свой грузовик на обочину, старательно запер обе двери и вернулся. Мака протянула ключи. Мужик осторожно уселся за руль иномарки:

— На таких мне еще рулить не доводилось…

— Теперь довелось. Надеюсь, справишься?

— А чего тут справляться. С моим потруднее. — Он потрогал ручку передачи, нашел замок зажигания, повернул ключ и восхитился: — Ишь ты! Почти движок и не слышно. Дорогая, наверное?

— Не знаю. Друг покупал.

Они въехали в город. На площади Ленина Мака попросила остановиться. Водитель притормозил:

— Чего тебе?

— Я на минутку. Надо со знакомым парой слов переброситься. — Мака быстро вылезла из машины и скрылась за дверями городского отдела МВД. Курдюк уже надевал плащ. Рабочий день закончился, и если бы не отчет следователя Белянчикова, он бы давно был дома. Захар Гаврилович вел дело о гибели мэра, и Курдюк не хотел пускать это дело на самотек.

— Ты? — Удивился полковник, увидев в дверях Маку.

Девушка вошла и закрыла за собой дверь:

— Слушай, Ванька, на пятом километре, как пилить в область, есть проселок. Там два трупа. Это мои парни. Оформи, как разборку бандюков и спрячь концы. Понял?

— Зачем тебе это?

— Ванька, не задавай лишних вопросов. Так надо. Без них все будет чисто.

Курдюк тяжело вздохнул и записал координаты:

— А как я об этом узнал?

— Проселок ведет на свалку. Завтра кто-нибудь на трупы наткнется. Тогда и среагируешь…

Полковник внимательно осмотрел испачканные глиной сапоги девушки и усмехнулся:

— Бедовая ты девка. А сюда приперлась зря.

— Больше не буду. Не хотела по телефону. — И она, не прощаясь, вышла из кабинета.

Водитель мрачно курил, стряхивая пепел в приоткрытое окно.

— Повидалась с дружком?

Мака уселась на переднее сидение:

— Не вышло. Он уже кончил работу.

— Всегда знал, менты с бандитами одна компания, — проворчал мужик, трогая с места.

— Вот поэтому о том, что катался в «мерседесе», никому не трепись, — посоветовала пассажирка и выложила на приборную панель пять сторублевых бумажек.

Гроб с телом Постникова установили в актовом зале городской мэрии. Тихон лежал на сцене, с которой несколько дней назад присягал делу свободы и демократии. В десять утра зал открыли для горожан. Траурное дежурство несли руководители отделов самой мэрии, банкир Волоскин, директор молокозавода Паперный, директор цементного завода Телкин, другие начальники и вдова. Каждый стоял у гроба ровно час, Татьяна несла свой вдовий пост бессменно. И так же бессменно возвышались за ее спиной Скворцов, Нелидов и Хорьков. Голенев появлялся и исчезал. Он продолжал решать возникающие по ходу траурной церемонии вопросы, и находиться постоянно рядом с покойным другом не имел возможности. В начале одиннадцатого Руфина Абрамовна привела своих учеников и учителей. Не было только Лены Ситенковой. Она по просьбе Межрицкой осталась в детдоме с малышами. Ребята по очереди подходили к гробу, клали гвоздику, потом прикасались к плечу покойного, и отходили к вдове. Татьяна пожимала каждому мальчику и девочке руку и благодарила. У многих на глазах блестели слезы. Женщина держалась из последних сил, и плакать себе не позволяла. Она вдова мэра, а это обязывает прятать эмоции от людских глаз.

Олег в очередной раз вернулся в зал и заметил Маку. Рядом с ней шагал высокий старик в рясе. Голенев догадался, что видит нового священника кащеевской церкви. Старик перекрестил усопшего, перекрестился сам и подошел к вдове. Олег не слышал, что он сказал Татьяне, но по ее лицу понял — служитель культа нашел нужные слова утешения. Мака положила к гробу букет белых роз и поклонилась покойному. Одета она была во все черное. Из-под длинного черного платья едва проглядывали черные лаковые сапожки на высоком каблуке. Черный платок закрывал ее волосы и лоб. В таком наряде Олег однажды ее уже лицезрел. Вернувшись из мятежной Москвы после путча, он пришел в церковь. Опасался, что девушка вновь окажется голая, но Мака встретила его во всем черном.

Попрощавшись с Постниковым, Мака со скорбным лицом подошла к вдове. Что она сказала Татьяне, Голенев тоже не слышал. Но Таня вздрогнула и отшатнулась. Это длилось всего мгновенье. Но ужас в ее глазах Голенев запомнил. Дождавшись, когда Мака со священником покинут зал, Олег подошел и спросил: