Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник

Сам Гриша сильно прихрамывал, и хромота его с годами превратилась в некую тайну, которую знали только он и жители Глухова. Родилась она в веселые перестроечные дни, когда Горбачев разрешил кооперативы. В те времена Гришу никто по имени не называл. У него была кличка Пятак, и работал он одним из главных шестерок в кооперативе бандита Кащеева. После исчезновения пахана, когда кооператив по наследству перешел к Маке Соловьевой, Гриша-Пятак, решил приударить за молодой хозяйкой. Чрезмерной наглости в его желании усмотреть было трудно — Мака особой разборчивостью в интимной жизни тогда не отличалась. Это уже потом, став любовницей Голенева, она изображала павшего ангела, покинувшего тропу порока. А в те дни спала со всеми шестерками Кащеева. Поэтому, когда хозяйка пригласила Гришу к себе в спальню, он ничего худого не заподозрил. Проявив же вполне допустимую в данной ситуации, мужскую настойчивость, получил пулю в коленку. Мака выстрелила ему в ногу почти в упор. С тех пор Гриша по кличке Пятак охромел и Маку возненавидел. Когда она начала войну с бывшим любовником, Пятак встал на сторону Голенева и сильно тогда Олегу помог. Потом бывший афганец часто останавливался у вагончика на площади Ленина и спрашивал, не нуждается ли в чем мастер сапожного дела Григорий Тимофеев. Гриша зарабатывал неплохо, нужды ни в чем не испытывал, но вниманию Голенева всегда был рад. И сегодня, завидев Голенева, растянул род до ушей, показав, что страдает не только хромотой, но белозубостью своей улыбки.

Крепко пожав сапожнику руку, Голенев сразу перешел к делу.

— Гриша, мне нужна помощь.

— Услужить самому Голеневу завсегда рад. — Продолжал любиться мастер.

— Да оставь это… Ты же знаешь, двух милиционеров застрелили. В КПЗ помимо подростков Филин сидел. Есть версия, что это дружки Филина решили его освободить, а за одно и шпану выпустили. Я тебя сдавать Филина не прошу но, узнай пожалуйста, так ли это.

— Зачем вам это? — Удивился сапожник.

— Мой сын, как ты знаешь, криминалом в мэрии занимается. Пойдет по ложному следу, время потеряет. Если конечно, это и впрямь не кореши Филина пальбу устроили.

— Николаич, сукой буду, Филин тут сбоку. И даже спрашивать его не надо. Пусть плюнет мне в харю, кто скажет, щипач «мокруху» на киче затеял! Да чтоб мне век свободы не видать! Он же не ушибленный!

— Гриша не кипятись. В жизни всякое бывает. Ни я, ни Леня на Филина не думают. Но ты спроси, чтоб с души снять.

Сапожник оглянулся по сторонам и, поняв, что их никто не подслушивает, улыбнулся:

— Ладно, вам не откажешь. Навещу Вальку Стешкову. Сестра знает, где братишка залег. Повезло парню. Ни тебе допросов, ни тебе баланды.

— Да, Филину повезло. — Согласился Голенев: — Не повезло двум милиционерам, а еще их бабам и детишкам. Что ты сам то об этом думаешь?

— В репу не возьму. Из моих прежних кентов никто на такое не подпишется. Беспредельщики завелись. Брешут, малолеток кто-то натаскивает. Но брешут много чего. Я еще с зоны зарубил — своими моргалами не сфотографировал — молчи.

— Ладно, Гриша, узнаешь чего, звякни, Номерок мой у тебя есть.

— Номерок есть. А помнишь, Николаич, мы наш «Сталинград», так и не обмыли. Фарта не будет.

— Обмоем еще… Какие наши годы. — Усмехнулся Голенев, и быстро пошел к автостоянке возле мэрии, на которой оставил свою машину.

Российские рынки после обеда пустеют. И сегодня, когда Леонид шел по рядам, покупателей оказалось меньше чем продавцов. Молодую грузинку он застал у лотка с мандаринами, читающей «Сонеты» Петрарки на языке подлинника. Увидев Леню, она очень обрадовалась, совсем не скрывая своих эмоций.

— Я о тебе сегодня думала. — Призналась Нино, и ослепительно улыбнулась.

— Как идет бизнес? — Спросил Леня, в отличии от девушки, смущенный ее словами.

— Плохо. Но цитрусов осталось мало, надеюсь, завтра продадим все.

— Жалко. — Вырвалось у парня.

— Мне тоже жалко. С тобой гулять понравилось. Так редко встретишь образованного мальчика. А все таки приятно говорить с человеком о всякой всячине, чувствуя, что он тебя понимает.

— А бывает по-другому?

— Еще как. Идет с тобой, парень, поддакивает, а сам смотрит на твою грудь и ноги.

— У тебя и то и другое заслуживает внимания. Не вижу повода для обиды. — Усмехнулся Леня.

— Это не плохо, когда ты нравишься мужчине. Но если его задача только удовлетворить с тобой сексуальную потребность, начинаешь себя воспринимать как прибор для члена. Всему свое время и место.