Сергей Майдуков: Живой товар

Она встала и занялась посудой, не дожидаясь, пока муж закончит ужинать. Он стал рядом и тихо спросил:

– Что с тобой, Алла?

– Ничего, – раздраженно ответила она и добавила: – Надоело все.

– Что именно? – допытывался он.

– Все, – отрезала она.

– Я? Дочка? Жизнь? Неужели все?

– Отстань, – попросила она. – Не обращай внимания. Устала я. Пройдет.

– Хочешь, съездим куда-нибудь? – предложил Алексей.

– Куда? – пожелала уточнить Алла.

– Не знаю.

– Не знаешь… Как всегда.

Она швырнула тарелку в раковину и вышла из кухни.

– Какая муха тебя укусила? – спросил Алексей час спустя, когда они выключили свет и улеглись.

– Проехали, – сказала Алла, – спи.

Он помедлил и положил руку ей на грудь. Соску было больно.

– Не надо, – попросила она. – Я не в настроении.

– Ты в последнее время всегда не в настроении.

– Значит, так и есть.

Алексей взялся за другую грудь. Она отбросила его руку. Ей была невыносима мысль о том, что другой мужчина будет трогать ее там, где трогал Эрол. Это было неправильно, это было стыдно. Все было неправильно и стыдно.

– Я сплю, – объявила Алла и отвернулась.

Он оставил ее в покое, но она слышала, чувствовала, муж не спит и смотрит ей в спину. Она в очередной раз сказала себе, что так больше продолжаться не может. У других женщин получалось, а у нее – нет. Алла не могла делить себя между двумя мужчинами. Тем более между любимым и опостылевшим, надоевшим хуже горькой редьки мужем. Она поняла, что уедет, хотя мысленно допускала иной вариант. Прежняя жизнь кончилась. Алла вышла из нее и не сумела вернуться обратно, как не способна змея забраться в сброшенную кожу.

Завтракали Никоновы, как обычно, порознь. У каждого был свой график. Лора, которой больше не нужно было посещать школу, вообще спала допоздна, чтобы встать после ухода родителей и ощутить себя свободной. Рабочий день Аллы начинался на час позже, чем у мужа, да и вообще она могла не спешить в магазин, поскольку там имелся продавец. Поэтому первым сел за стол Никонов, насыпал в тарелку хлопьев, залил молоком, добавил изюма с орешками и принялся мешать ложкой.

Настроение было никудышное. Никонов чувствовал, что их брак дал трещину, которая расширяется и углубляется с каждым днем. Он не знал, как справиться с этой напастью. Алла становилась неуправляемой, непредсказуемой и невыносимой. Ладить с ней не получалось. Она как будто нарочно ломала все, что составляло основу их союза. Никонов не понимал причины. Может быть, у нее появился другой?

Предположение окончательно отравило не только настроение, но и пищу. От мысли об изменах жены молоко показалось прокисшим. Никонов отправил содержимое тарелки в унитаз и принялся расхаживать по квартире, делая вид, будто собирается, а на самом деле ища повод серьезно поговорить с женой. Она не обращала на него внимания, неспешно и тщательно красилась перед зеркалом в спальне.

– Трусы новые, – отметил он, окинув ее взглядом.

– Ты предпочел бы, чтобы я в старых ходила? – спросила Алла, тараща глаз, чтобы было удобнее наводить контур.

– Завтра пятница, – сказал Никонов. – Махнем куда-нибудь?

Она отложила косметический карандаш и, оторвавшись от зеркала, посмотрела на мужа.

– С чего вдруг?

– Есть путевки выходного дня, я слышал. Попросим Лору поискать в Интернете.

– Я спрашиваю, почему ты вдруг куда-то собрался?

– Подумал, что тебе, наверное, скучно.

– Нет, – отрезала Алла. – Мне не скучно.

– Все ездят, – сказал Никонов, не придумав ничего лучше.

– Мы давно никуда не ездим вместе. – Она взяла карандаш и снова повернулась к зеркалу. – Не будем ломать традицию.

Он вышел, опять походил по квартире и вернулся. Алла, одевавшаяся возле шкафа, отступила за дверцу.

– Долго ты будешь крутиться? – спросила она с досадой. – На работу не опоздаешь?

– Работа подождет, – сказал Никонов. – Ты вот что, Алла…

Так и не закончив мысль, он подошел и попытался обнять ее. Она выставила локти, присела и выскользнула из его объятий, как рыба.

– С ума сошел? Дочка, наверное, проснулась. Что на тебя нашло?

– Соскучился, – сказал он.

– Неделями не вспоминает, а тут вдруг соскучился! Ненормально как-то.

Никонову и самому не нравилось собственное поведение. Развернувшись на пятках, он вышел и отправился на работу. По пути, а потом и в кабинете все его мысли крутились вокруг Аллы, постоянно возвращаясь к ее непривычной холодности, граничащей с брезгливостью. Прежде за ней никогда не водилось такого. Между ними случались и размолвки, и настоящие затяжные ссоры, но тогда проявлялись другие чувства. Гнев. Обида. Желание досадить. Теперь Аллу было не узнать.