Олег Красин - Невидимый рубеж. Книга первая. Операция начнется в полдень

Гена Бондаренко смело вошел в кабинет, сопровождаемый молоденькой белокурой секретаршей. Он был в летнем двубортном костюме песочного цвета, туго обтягивающем всю его полноватую фигуру, благоухал французским парфюмом и выглядел гламурно. «Одевается как голубой», – хмыкнул Плотников, испытывая желание подшутить над Геннадием, но затем передумал, что Гена крайне обидчив, особенно когда вопрос касался его внешнего вида и пристрастий в одежде.

– Михаил Яковлевич, к вам Геннадий Алексеевич, – произнесла секретарь, испуганно глядя на шефа.

– Ничего, ничего, – махнул рукой Плотников, – все нормально, Настя, я ждал господина Бондаренко.

– Я же говорил, – подмигнул ей Бондаренко, – все будет окейно!

Секретарь вышла, а Плотников посмотрел ей вслед и вздохнул.

– Представляешь, – сказал с сожалением, – такая молодая, а мужа уже посадили за кражу на три года.

– Так она свободна? – цинично осклабился Геннадий.

– Нет, нет, она мужа любит: просила помочь, чтобы пересмотрели приговор. Но я тоже не всесильный, к судейским у меня нет подходов. Может, у тебя?

– Откуда? – Бондаренко отрицательно покачал головой.

Они прошли к столу, но разговору помешал звонок телефона. Плотников взял трубку.

– Да, Олег Викторович, заходите.

Дверь в кабинет открылась, и вошел среднего роста мужчина. Как и Бондаренко, он был в двубортном костюме, только темном, в рубашке с короткими рукавами – из рукавов пиджака выглядывали голые волосатые руки.

– Михаил Яковлевич, вот бумаги на подпись, – сказал мужчина, с любопытством поглядывая на Бондаренко.

Плотников взял папку с документами, открыл ее и, бегло просматривая принесенные материалы, принялся визировать. Это продолжалось недолго, вскоре сотрудник Плотникова, получив обратно папку с подписанными документами, деловито удалился.

– Знаешь, кто это? – серьезно спросил Плотников, включая кондиционер. В его кабинете стояла влажная летняя духота, несмотря на распахнутое окно.

– Помилуй, Михаил Яковлевич, откуда мне знать ваших клерков?

– Это чекист из конторы Алексеева. Некто Веревкин.

– Что он здесь делает? – насторожился Бондаренко, – зачем вам лишние глаза и уши гэбэшников?

Плотников насмешливо взглянул на Геннадия, как смотрят взрослые на несмышленых малышей, не понимающих простых житейских истин:

– Во-первых, Гена, их глаза и уши здесь могут быть и без нашего ведома, а так мы знаем кто и где. Во-вторых, я думаю, ничто человеческое ему не чуждо, мы его прикормим, как рыбок прикармливают в пруду. Они потом становятся такими упитанными, такими вкусными.

И Плотников плотоядно зачмокал толстыми губами, вспомнив, как недавно ловил красноперых карасей у одного из своих приятелей, взявших пруд в аренду.

Бондаренко засмеялся:

– Типа деньги не пахнут?

– Вот именно!

– Михаил Яковлевич, а как продвигается дело с аукционом? Нам пора решать вопрос по металлургическому заводу. Я недавно разговаривал с Генераловым, он торопит, и его понять можно – время уходит, потом будет труднее.

Достав пачку сигарет, Бондаренко вытащил одну, закурил. Плотников пододвинул пепельницу.

– Делаю все, что можно, – возвестил он, – уже договорился с Москвой. Они дадут разрешение, но, сам понимаешь, не задаром. Как говорил Шаляпин, даром только птички поют. Труднее всего будет решить вопрос с Медведевым. Этот мухомор возомнил себя вождем народа Уральской области, вознесся выше некуда. Не знаю, какие бонусы он затребует.

Выпустив длинную струю дыма, Геннадий глубокомысленно подытожил:

– Какие бы бабки он ни просил, надо договариваться – другого пути нет! Это вопрос принципиальный. Генералов для нас пробный шар. Если другие красные директора увидят, что тема прокатила, они тоже пойдут к нам. Наварим кучу бабок. Сейчас самое время для этого, не все же одному Березовскому иметь.

– Я уже думал о наших перспективах, – глубокомысленно заметил Плотников. Он покосился на комнату отдыха и, дрогнув обвислыми щеками, осведомился: – Выпьешь?

Гена озабоченно глянул на часы.

– Извините, Михаил Яковлевич, еще не все сделал. Мне надо забежать еще в пару мест. Жара не улице неимоверная, и если присоединюсь к вам, то развезет в два счета.

– А я, пожалуй, выпью.

Плотников поднялся и, проследовал в комнату для отдыха, где налил рюмку коньяку, а выпив, решил добавить. Все это время Бондаренко терпеливо ждал в кабинете. Когда Плотников появился, его бледный, нездоровый цвет лица сменился болезненным румянцем, и Геннадий подумал, что если Плотников не перестанет активно употреблять, то, пожалуй, цирроз печени в недалеком будущем ему обеспечен.