Дмитрий Миронов - Канатоходец

– Вставай, хорош уже.

– Я давно не сплю.

– Как зовут-то?

Тишина, будто вспоминала.

– Рида… Апчхи!

– Рида? Будь здорова.

– Рита. Как жарко, вся мокрая…

– Я воды нагрел, вот ковшик, тазик и мыло, сам так моюсь.

– Подожди, я сейчас.

Схватила рюкзак и ушла. Ее долго не было, я даже сожрал котлеты, что пожарил для нее. Вернулась с двумя пакетами, сначала выложила на стол продукты: заморские салями, сыры, салаты в коробочках, связку пива, хлеб самый дорогой и литр "Ред лейбл"

– Это тебе.

– Что?..

– В "Окей" ездила.

– Это же миллион километров отсюда!

– На такси туда и обратно.

Из второго пакета: новые джинсы, теплую рубашку, пару футболок, пакетик с трусами, шампунь и резиновые сапоги, розовые в лягушатах.

– Ладно, – говорю, – пойду, погуляю.

– Ага.

Я взял бутыль, подкову колбасы и вышел на улицу.

Проснулся поздно вечером, на столе порядок, теперь меня ждала на столе еда, Рита сидела в углу кровати.

– Привет…

– Слушай, если хочешь, живи, но я сплю здесь, это моя кровать, я люблю просыпаться и смотреть в окно. Иди за шкаф.

Включил планшет и напялил наушники, что бы ни слышать, как она раздевается.

– Там темно и страшно, что ты смотришь, можно?

Идеальный женский силуэт на фоне звезд…

– Можно, – говорю, – но я за себя не отвечаю.

Легла рядом, обожгла голым плечом, ее холодный нос на моей груди. Судорогой счастья свело от губ и до коленок, руки быстро нашли все что нужно…

– От кого бежишь?

Молчит.

– У тебя столько денег.

– Не так много на самом деле, продала кое-что.

Луна окрасила серебрянкой предметы на столе – пивные банки, кружки, недоеденные салаты в пластиковых коробках…

– А ты? Почему ты один?

И я стал говорить, говорил до утра, потом весь день. Я долго ни с кем, ни общался вот так, как с близким человеком.

Каждое утро мы гуляли, видели, как меняется природа, птицы сходят с ума в лесу, шуршат ручьи с оттаявшими берегами, превращаются в речки.

Рита ничего не боялась, то есть не оборачивалась на внезапные шумы на улице. Была спокойна абсолютно, люди, которые прячутся, так себя не ведут. Телефон ее никогда не звонил. Старый кнопочный мобильник без интернета.

– Ты с какой планеты, зачем прилетела?

Она смеялась.

– Рассказывать особо и нечего, мало прожила…

– Говорила, была здесь когда-то.

– Не помню, может, была, а может, приснилось…

– Не хочешь, не говори.

– Обиделся?

– Да, ну. А у тебя хорошо получается.

Я смотрел, как Рита рисует на запотевшем окне. Скала, человек с удочкой на краю обрыва, линия горизонта, чайки. Скала большая, рыбак крошечный, леска длинная.

– Что это?

– Португалия.

Рита рисовала часто, у нее в рюкзаке были блокноты и сноп авторучек. Обычно это был город. Полукруги подворотен, зигзаги крыш. Ни людей, ни машин, как в мультфильмах.

– Тебе нравится?

– Даже очень.

– На…

А вот это было реально красиво. Озеро в лесу, луна на небе и в озере. Кентавры, две особи, мужчина и женщина, идеальные лошадиные формы. Они смотрели друг на друга, по их взглядам все понятно, что будет дальше, через минуту…

– Листай дальше.

– Ух!

Полотно на две страницы, узнаваемые очертания Невского проспекта, Адмиралтейство, Дом книги. Разбегающаяся в разные стороны толпа, ужас, смятение, конец света короче. На несчастных людей падает с неба неведомая хрень, огромная как дирижабль. Очертания адского объекта показались знакомыми, но я не осмелился предположить.

– Это хуй, – спокойно сказала Рита, – чего ржешь? Мне было не смешно.

Следующие страницы были исписаны мелким почерком.

– Каракули какие-то…

– Дай сюда.

Рита села по-турецки, минуту смотрела в раскрытый блокнот, стала читать.

– Ехала на метро и поезд остановился в тоннеле, где-то вдали громыхнуло. И стало тихо, истерически тихо, знаешь, так бывает. Двери открылись, пахнуло сырой землей, появился человек в фуражке, он крикнул:

– Все за мной!

Народу было мало, в некоторых вагонах вообще никого. Из темного туннеля, свернули в более-менее освещенный коридор. Еще через несколько поворотов машинист впустил нас в небольшой зал, типа маленького кафе.

– Посидите здесь, пока не разгребем завал.

Одна баба юрист, она знала наши права, сказала:

– Мы пережили стресс, у вас должен быть штатный рэпер.

Машинист постучал в дверь посреди сцены.

– Саша, вставай. Группа.

Послышалось сонное:

– Бля…

На сцену вышел молодой человек в кожаной жилетке на голом туловище, в милицейских галифе и пляжных тапках. Запел, стал танцевать. Хоп на шпагат. Мы аплодировали, настроение действительно улучшилось.