Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

Кирилин, Иванов, Садыков… Вот только не помню, кто из них сидел рядом со мной. Возможно, это не обязательно?.. Ладно, этих людей не существует на свете. Я соврал, - признался Борис. - В прошлую субботу я пьянствовал.

- С кем?

- Сначала один. Потом ко мне подошел незнакомый мужчина. Скооперировались. Распили банку. Тут подошли еще несколько любителей. Ну и пошло. Расстались часа в три ночи. Как добрел домой, не знаю. Может быть, кто-нибудь привел.

- Где же вы пили?

- На «пятаке».

- На «пятаке» не продают водку.

- Водку не продают. Это верно. Продают вино. Бери сколько хочешь. Даже в долг.

Сорокин знал: «пятаком» называли небольшой павильон, расположенный в центральном сквере города. Витрины были заставлены бутылками с прохладительными напитками, пирамидами сигарет и папирос, банками с вареньем и соками.

То есть, тем, что противопоказано любителям «горячительного». Однако они шли сюда и получали то, что надо.

- Вы можете узнать этих самых… любителей?

- Наверное, могу.

- Обычно с кем вы пьете?

- Начинаю один.

- Почему?

- Привык.

- Потом идете к друзьям?

- Нет. Ловлю незнакомых людей… Незнакомые люди, незнакомые мысли, незнакомые разговоры. Это обогащает. Попробуйте.

- Как-нибудь постараюсь воспользоваться вашим советом. Скажите, Борис, только честно: сколько вы можете выпить?

- За один раз? Два читка - свободно. Случается, конечно, выпиваешь больше. Все зависит от настроения. Сейчас вот опрокинул полтора читка. Не захотел еще. Странно, вообще-то.

- Сколько зарабатываете в месяц?

- Сто двадцать - сто сорок.

- Выходит, вы почти всю зарплату оставляете в пивных?

Борис вздрогнул.

- Не всегда же я трачу свои деньги. Иногда угощаю друзья.

- Вы сказали, что пьете без друзей.

Поняв, что оплошал, Цыбин растерялся.

- Всяко бывает…

Сорокин прошелся по комнате, машинально взглянул на часы: было без двадцати четыре.

- Друзья, которые вас угощают, работают вместе с вами?

- На работе у меня нет друзей.

- Странно!

- Почему? Не завел еще!

- Вы работаете на заводе больше трех лет.

- Для того, чтобы завести настоящих друзей, иногда и десяти мало, - раздраженно парировал Борис.

- Хорошо. - Сорокин сделал вид, что согласился. - Скажите, где работают ваши друзья, с которыми вы встречаетесь за воротами завода?

- Валерка и Гошка работают на тракторном заводе, Алик, кажется, в проектном институте, Валька учится, Генка - тоже. В политехническом.

- Вы бывали у них дома?

- Бывал у Алика. У других нет.

- Почему?

- Так.

Время давало о себе знать, Цыбин с трудом одолевал дрему. Под глазами набухли тяжелые мешки, на лбу четко обозначились глубокие складки.

Сорокину тоже было нелегко. Однако он не подавал виду, старался говорить бодро, расхаживая по комнате.

Собственно, беседу можно было считать законченной. Осталось только «прижать» чуточку Бориса, как говорили оперативники, заставить его сознаться в грабежах.

- У друзей не бываете, они к вам тоже не заглядывают. Встречаетесь, как сегодня, в условленном месте.

Борис быстро вскинул голову, впился в Сорокина встревоженным взглядом.

- Откуда вам известно это?

- Известно!

- Ладно. Допустим. Что же из этого? Что вам нужно?

- Я уже говорил вам. Хочу, чтобы вы были со мной откровенны. Не фантазировали, как фантазировали до этого. Мне нужны имена.

- Какие имена? Чьи? С кем пил, что ли?

Сорокину очень хотелось бросить: «С кем совершал преступления!», однако сдержался. Сказал спокойно:

- Да, с кем пил.

- Пожалуйста… Валька, Гошка, Сашка, Ренат… Странные вы люди. Вам обязательно надо повторить то, что вы уже знаете… Милиция! - с пренебрежением протянул Борис. - Чего вы тянете из меня жилы? Чего? Хотите измором взять? Ничего не получится! Я не из трусливых!

- Хватит, Цыбин, играть в прятки. Послушайтесь совета матери. Говорите правду. Это облегчит ваше положение. Есть улики, которые изобличают вас.

Сорокин произнес последнюю фразу неуверенным тоном, слишком поздно поняв, что применил метод новичка. Однако отступать уже было поздно.

Цыбин сорвался с места.

- Бросьте! Никаких улик у вас нет! Я ничего не знаю и не хочу знать! Уходите! Мне нужно спать!

Сорокин даже не пошевельнулся. Ему неожиданно стало легко. Все-таки чутье не обмануло его. Цыбин выдал себя истерикой.

Стало светать.

Сорокин сказал:

- Пойдем к нам, Борис. Продолжим разговор.

- Пойдем.

Цыбин устало поднялся, взглянул быстро на мать и поспешно шагнул к двери.