Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

После Тимохина выступил Крылов. Он поддержал Тимохина и сказал:

- Я считаю, товарищи, что в этой истории виноваты все мы. Мы замкнулись в самих себе. У нас исчезло чувство локтя, чувство ответственности за судьбу товарища. Партийной организации нужно обратить на это серьегное внимание. Это первое. Второе. Мы должны наказать Бойко. Однако нельзя рубить с плеча. Я уверен, что Бойко ничего подобного впредь не совершит. Он будет так же, как и мы, делать все, чтобы искоренить в стране преступность и хулиганство. В этом нет сомнения. Я предлагаю объявить ему строгий выговор.

Крылов неторопливо спустился в зал.

- Разрешите мне, товарищи!- попросил слово Сорокин.

- Пожалуйста!- кивнул Воронов.

- Мы собрались сегодня, чтобы обсудить поступок своего товарища,- начал размеренно Сорокин.- Это серьезное дело, поэтому подойти к нему необходимо серьезно. Иначе произойдет непоправимое. Бойко - оперативный работник, смелый, мужественный человек. Он не раз сталкивался с вооруженными преступниками. Не один раз проявлял мужество… Крылов, по-моему, нрав. Мы потеряли чувство локтя. Мы перестали интересоваться друг другом. Результат, как видите, не замедлил сказаться…

Сорокин отпил из стакана, внимательно осмотрел зал.

- У вас все?- поинтересовался Воронов.

- Нет, не все.- Сорокин рассказал, как принял дело «таксистов», как начал вести его, как узнал, что в грабежах замешан брат Клары, как ее отец пытался повлиять на ход расследования, как, поняв, что из этого ничего не получится, стал делать все, чтобы спасти сына от решетки.- Я докладывал обо всем руководству. Теперь докладываю вам. У нас нет, к сожалению, права разобрать поведение Боброва здесь, на этом собрании, однако мы можем и должны обратиться в соответствующие организации. Думаю, что там сделают правильный вывод и примут необходимые меры.

Андрей силой вывел Тимура из палаты, прошел с ним во двор госпиталя, усадил под высокой густой чинарой.

- Нельзя так, Тимур! Ты должен отдохнуть. На тебе лица нет… С Милой ничего не случится. По крайней мере, таково мнение профессора. Я только что беседовал с ним.

- Профессор! Ты сам как считаешь?

- Я не врач, Тимур.

- Все-таки? Ты видел ее…

Андрей вздохнул.

- Не веришь, значит, профессору… Я тоже - не совсем верю, хотя, может быть, он и прав. Как хочется, чтобы он оказался прав… Она должна жить. Она имеет право на жизнь, понимаешь…

Андрей третьи сутки не отходил от Тимура. Он, как и Тимур, ночевал и дневал в госпитале, как и Тимур, прислушивался к бессвязным словам Милы, как и Тимур, молил врачей сделать все, чтобы Мила не умерла.

Начальник отдела милиции Янгишахара узнав, в каком положении очутился Тимур, немедленно отпустил Андрея, посоветовав ему находиться рядом с другом, пока в этом будет необходимость.

Сейчас Миле как будто стало легче, она уснула и спала спокойно. Так, во всяком случае, сказала Тимуру Клара, пришедшая только что в госпиталь.

Тимур внезапно поднялся, привычно одернул гимнастерку, огляделся так, словно чего-то испугался.

- Пошли!

- Постой!- вслед за ним встал и Андрей.

- С ней плохо! Пошли!

- Ты устал. Посиди еще.

- С ней плохо, понимаешь? Она зовет меня! Пошли! Иначе опоздаем… Мила!

Тимур побежал.

Мила лежала спокойно, далекая от всего, что Происходило вокруг.

Тимур приблизился к ней осторожно, так же осторожно присел рядом на стул.

Вошли врач и сестра. Врач взял руку Милы, нащупал пульс и долго стоял молча, сильно морща лоб, потом повернулся к сестре, сказал, чтобы она сделала укол. Сестра взяла из банки шприц, разбила ампулу, наполнила шприц светлой жидкостью и подошла к Миле. Мила взглянула на нее, чуть слышно произнесла:

- Не надо.

- Надо, доченька, надо.

- Я умираю.

- Ну-ну!

Врач попытался улыбнуться.

- Успокойтесь, прошу вас… Сестра!

Сестра сделала укол. Врач шепнул ей, чтобы она не вы-

ходила из палаты, подошел к Марии Константиновне и к Надежде Михайловне. Женщины с заплаканными глазами находились неподалеку, рядом с Кларой и Андреем.

- Тимур…- тихо позвала Мила.

- Я здесь, Мила.

- Я звала тебя, звала… целую вечность… Где ты пропадал?

- Я здесь. Рядом. Ты помолчи, Мила. Тебе нельзя говорить. Помолчи, родная. Помолчи.

- Нет. Я хочу говорить. Мне надо говорить. У меня совсем мало времени… Не перебивай, прошу тебя,- слабо улыбнулась Мила.

- Мила?!.

- Ты мужчина, Тимур, крепись… Это я… могу поплакать… Мне можно, ты понимаешь… Мне можно… Мне сейчас все можно… Клара здесь?