Любовь Бортник - Кара Джеврие

– Ты домой?

– Ага, – ответила уставшая девушка.

– Не хочешь пройтись?

– Поедим плова на улице?

– Отличная идея. Умираю от голода.

Молодые люди сидели на бетонной набережной, вдоль которой тянулась вереница торговцев уличной едой.

– Клянусь Аллахом, я в жизни такого вкусного плова не ел! Откуда ты знаешь, что тут такая вкуснотища продаётся?

– Мы много чего знаем, Али. Сейчас у меня свой дом, а когда-то я с братом не одну ночь провела на улице.

– Как так вышло? У тебя не было родителей? Или ты просто была бунтаркой и сбегала из дома?

– Если расскажу, ты уже не будешь так улыбаться. Но тебе повезло – я не люблю рассказывать о прошлом.

– Как скажешь, принцесса. Не буду совать нос не в своё дело.

– Посмотрите на него…А ты смышлёный, – улыбалась девушка. – Эй, осторожнее, так и подавиться можно! Не торопись.

– Прости, принцесса, но я давно такой вкусной еды не ел. А когда попадается, не могу унять привычки из прошлого. Когда жил на улице с другими ребятами, найдя что-то съестное приходилось сметать всё в один миг, чтобы другие не расхватали.

– Удивительный ты человек. Говоришь о грустном, а улыбаешься. Если хорошее что-то скажешь, как тогда будет?

– Расплачусь, наверно. На самом деле, я очень сентиментальный. Нет, правда, – начал убеждать Али, когда Бегюм закатила глаза. – Я над книжками иногда плачу.

– А когда в любви признаёшься, тоже плачешь? Или всё-таки улыбаешься? – заинтересованно посмотрела Бегюм.

– Не знаю. Я ещё никого не любил так, чтобы можно было признаться.

– А может, когда любишь, признаваться не нужно? И так всё будет понятно.

– И как же понять, что тебя любят, если он не признаётся?

– Откуда мне знать, Али, – с печалью и разочарованием произнесла Бегюм.

Оба погрузились в молчание, которое было красноречивее слов.

2016 год. Стамбул. Особняк Юсуфа Окайя

– Мне надоели твои придирки, отец. Я уже не ребёнок. Если захочу, то ещё раз сяду пьяным за руль и разобью твою машину. У тебя столько денег! Стыдно не давать сыну жить в удовольствие.

– Да ты знаешь какими путями я эти деньги заработал? Неблагодарный щенок!

– А мне не за что тебя благодарить. Это я в счёт долга беру.

– Какого ещё долга, паршивец!

– За смерть моих родителей.

Мужчина с остекленевшими глазами замахнулся на парня.

– Давай, ударь меня. А лучше убей! Как ты с моими родителями поступил. Что? Что такое, Юсуф Окайя, – начал злорадствовать парень, видя что мужчина плохо себя почувствовал и начал нервно трясти рукой, закатывая глаза. – Ты думаешь, я ничего не помню? Думаешь я не помню, как ты вломился в наш дом и выстрелил сначала в отца, а потом в маму!

–Если бы ваш отец не провалил задание и исполнил заказ, сейчас мой малыш был бы жив. Он допустил ошибку, а расплачиваться должен был я?

– Моя мама была ангелом. Ангелом! Одним махом ты убил и родителей, и их детей. Ты на глазах у 8-ми летней девочки и трёхлетнего, трёхлетнего мальчика убил их всё. Они были всё для нас. Вся наша жизнь. А теперь ты играешь в заботливого папашу? Да покарает тебя Аллах за такую заботу, Юсуф Окайя!

Мужчина хватается за шею. Ему нечем дышать. Он падает без сознания на пол. Парень стоит в раздумьях с совершенно безразличным видом. Он кусает кулак, но всё-таки вызывает скорую. Он сопровождает пожилого мужчину по дороге в больницу. Из реанимации, куда доставили пациента, выходит врач, снимая маску.

– Примите мои соболезнования.

Парень растягивается в улыбке, роняя слёзы облегчения.

Через 2 часа всё окружение узнаёт, что Юсуф Окайя скончался.

2017 год. Стамбул

00:28. Больница в районе Балат

Через окно в туалете пробирается девушка. Аккуратно открывая дверь на выход, она озирается по сторонам. Убедившись, что вокруг никого нет, она двигается по коридору и останавливается у двери с табличкой "Архив". Дверь заперта, но для девушки это не проблема. Она достаёт связку с отмычками и пробирается внутрь. Сделав необходимое она покидает здание так же, как проникла в него.

08:40

– Онур, Сераб, есть какие-то продвижения по нашему делу?

– Нет, комиссар. Думаю, дело Демира Озтюрка гиблое. Ничего не выдет из него.

– Да, комиссар, мы потеряли последнюю нить.

– Это что за разговоры? Давайте откажемся от этого дела, а? Мы должны проверять все версии, даже если они тоньше лезвия ножа.

– Конечно, – почти в унисон проговорили Онур и Сераб.

– Где Али?

– Он ещё не пришёл.

– Шеф?

– На месте. У себя в кабинете.