Сергей Динов - Обнажённая натура продаст художников

Послышался шум льющейся воды в душе, и завывания Тимофея. Он распевал свой осипший голос:

– Хо-о-одят ко-о-они над реко-о-ою…

Похоже, с-покойный хозяин ковчега изгоев оживал для нового этапа жизни.

Сепаратные разговоры

Пока Лемков споласкивал своё бренное тело под душем, компания гостей не бездельничала. Артур прибирал со стола, сгребал с досок столешницы крышкой от банки остатки съестной массы в полиэтиленовый пакет. Точилин накидал на пол газет, хоть как-то прикрывая липкий, вонючий, бетонный пол. Мокрый костюм топорщился на обычно выглаженном, аккуратном Точилине, будто картонный. Пришлось снять пиджак и галстук. Он остался в серой рубашке. Белой на похороны не нашлось. Чёрный Тима отнёс поближе к лестнице все пустые бутылки, подсветил себе зажигалкой и воскликнул:

– Есть водка?! О-о-о! Много водка?! Ящик?! Хорошо!

Принёс, поставил на лавку полную бутылку «Посольской» с винтом. С завинчивающейся пробкой.

Тамара так и стояла, вжавшись спиной в опустевший стеллаж, отчего напоминала носовую корабельную статую. Брючный костюмчик у неё был из тонкого, фактурного материала, соблазнительно облегал её рельефную фигурку. Чуть скуластое личико, с раскосыми татарскими глазами было бы очень милым, если бы его не коробила гримаса испуга, ненависти и злобы.

На обеденной лавке с неприхотливой снедью обходительным негром Тимой были культурно установлены три новые стеариновые свечи в стеклянных литровых банках из-под солений. Свечи красиво высветили изумрудное, баночное стекло и осветили убогое, опустевшее прибежище художников и бомжей, названной Лемковым «ковчегом изгоев» ещё во времена Олимпиады-80, когда власти выселяли из столицы за сто первый километр всех пьющих, бомжей и малоимущих.

Под самым потолком мастерской на дощатых ставнях узких окон едва обозначились солнечными лучами оранжевые щели. Мрачное цинковое корыто, доверху наполненное воском, по-прежнему громоздилось поверх шашлычного мангала посередине мастерской. Тамара иногда посматривала на это загадочное сооружение, пыталась определить, что бы это могло быть.

Когда прекратилось шипение воды в душе, Точилин, Ягодкин и Тима-сын втроём уселись на диван, приготовились к выходу главного прокуратора – Тимофея Лемкова. Тамара, как и положено осуждённой, осталась стоять.

Тимофей-старший вышел в залу в старом драном, махровом халате. Ожесточенно пошебуршил руками мокрые волосы под серым вафельным полотенцем. Ноги его шаркали по полу в кожаных сандалиях времен счастливого детства.

– Выкладывай всё, как есть, миф-универсал, – обратился он к нежданной гостье, но даже не взглянул на неё, уселся верхом на табурет, с хрустом свернул головку с «Посольской» и разлил по четырём чистым пластиковым стаканчикам горячительную жидкость. – Какую подлянку ещё задумала?

Точилин глянул на Тамару, с горечью осознавая, что так и не смог разлюбить эту великолепную стерву. Он ожидал, что нежданная гостья возмутится, возможно, прояснит, почему Тимофей небрежно называет её мифом-универсалом.

– Ладно, – неожиданно бодро ответила Тамара, точно так же уселась верхом на второй табурет, придвинулась к лавке. Лихо опрокинула в себя водку, налитую, вероятно, для Артура. Тот лишь похватал пальцами воздух. Точилин и чёрный Тима последовали примеру решительной женщины.

Тамара не отважилась закусить наваленной в тазик снедью, осевшим от выпитой водки голосом она заговорила:

– Мальчики, давайте прекратим балаган. Я обещала, что устрою тебе новую жизнь? – обратилась она к Тимофею-старшему. С полотенцем на голове, сгорбленный, жалкий, Лемков выглядел как бедуин в чалме, что растерял всех своих верблюдов и засыхает в пустыне от жажды.

– Обещала, – продолжила она. – Я долго ждала твоего решения. Не дождалась. Тогда я поступила решительно и резко…

– Резко, – повторил Тима-сын, удивлённо хмыкнул. – Резко. Хорошо сказала. Запомню.

– Вместо того, чтоб твоему барахлу пылиться ещё тысячу лет, я его реализовала.

– Реализовала, – вторил ей Тима-сын. – Файн! – и шутливо пропел:

– Ай лайк ит! Мув ит, мув ит! 8 8 – Прелестно! Я в восторге! Двигайся, двигайся , – вольный перевод с английского – автора.

– И представь, – Тамара зыркнула прекрасными, но злыми глазами в сторону чёрного Тимы, но обращалась к Лемкову. – Получилась очень приличная сумма, с которой ты сможешь начать совершенно новую жизнь.

– Сколько? – спросил с набитым ртом Тимофей.