Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

Завязывая отношения с Катрин, Кауров и не подозревал, что их легкий, ни к чему не обязывающий роман так прискорбно закончится. 23-летняя заграничная девочка напоминала большого испорченного ребенка. Короткая мальчуковая стрижка с челкой на лбу, капризно вздернутый носик, подростковая нескладность фигуры — все удивительным образом приковывало внимание к этому щуплому и в общем некрасивому созданию женского пола.

В первый же день своего появления в фирме — ее специально выписали из Франции в качестве франкоязычного референта — Катрин почему-то выделила Каурова среди остальных гермесовских мужчин и зашла к нему в кабинет поболтать.

— Привьет, — запросто обратилась к Геннадию вся увешанная причудливыми серебряными украшениями французская пацанка.

— Привет, — Кауров выжидательно уставился на девушку.

— Странний чувство, еще вчьера я гулять по Париж, смотреть Монмартр, пить вино Сен-Клу, а сегодня — здьесь, Россия. Но я совсем не знаю русских мужчин. Хочешь быть у мьеня первий? — Катрин с улыбкой выпалила эту фразу, как какую-нибудь скороговорку.

У Каурова никогда отношения с женщинами не завязывались подобным образом. Поэтому он растерялся. Замешкался с ответом всего на несколько секунд, но его неуверенность не укрылась от этой чертовки.

— Ну и как Вам у нас в «Гермесе»? — не отвечая на вопрос девушки, произнес Кауров с глупым видом глупую фразу.

Катрин на это только рассмеялась и, звякнув серебром в ушах, выпорхнула из кабинета.

Геннадий стыдился своей нерешительности. Жалко было упускать эту девочку, а как подойти к ней после утреннего дурацкого разговора, он не знал. И все-таки смог себя превозмочь. В конце дня усилием воли заставил свои ноги двинуться к рабочему столу Катрин Жерарден, а челюсти — медленно разомкнуться, и выдавил из себя:

— Ну что, пошли?

— Куда? — француженка подняла на Каурова кроткий взор.

— Куда-нибудь.

Геннадий еле ворочал языком, а его пальцы выстукивали по монитору Катрин нервную дробь. Но девушка не была настроена затягивать эту пытку. Она проворно выключила компьютер, подхватила сумочку и первая направилась к выходу, по дороге так нежно улыбнувшись Каурову, что тот сразу же овладел собой.

Коллеги отправились в ресторанчик «Идиот» на набережной Мойки — место, часто посещаемое иностранцами. Там среди книжных полок, потертых диванов и старинных светильников с абажурами Кауров развернул перед француженкой свой павлиний хвост. То и дело подливая девушке шампанское, он что-то увлеченно рассказывал про современную петербургскую жизнь, про фирму «Гермес» и про то, как хорошо идет этот бизнес в России после того, как русские женщины дорвались, наконец, до настоящей косметики. При этом не забывал то восхищенно, то проникновенно заглядывать девушке в глаза, временами ласково касаясь пальцем ее руки. А потом отвез Катрин на Васильевский остров, где фирма сняла ей однокомнатную квартиру.

Их одежда осталась лежать в прихожей. А два причудливо свившихся голых тела катались в комнате по ковру и все никак не могли накататься. Партнерша вела себя энергично. Пищала, шипела что-то по-французски Каурову в ухо. И даже несколько раз укусила его в это ухо. Словом, в жизни Геннадия началось настоящее любовное приключение, и он долго испытывал к Катрин чувство глубокой признательности. Вплоть до того самого дня, когда разразилась беда.

Француженка, обкурившись марихуаны, позвонила ему на квартиру и не застав на месте, устроила Полине настоящий семейный скандал. Она надрывно кричала в телефонную трубку «я тебье его не отдам», называла жену Геннадия «змеюгой» и грозила увезти возлюбленного к себе в Авиньон.

Возвратившись домой в тот роковой вечер, Кауров нашел жену рыдающей на кухне. Минут двадцать он тормошил ее, пытаясь добиться, что же случилось. Полина закрывала зареванное лицо ладонями и на все расспросы мужа отрицательно мотала головой. Лишь после того, как Геннадий нацедил ей в стакан валерьянки и силой заставил выпить, она, сглатывая слезы, наконец, выдавила из себя:

— Ты спишь с Катрин.

— Да что с тобой, Поля? — Кауров как мог изображал на лице недоумение, судорожно прикидывая, что делать дальше.

— Ты спишь с Катрин, — повторила Полина.

— С чего ты взяла?

— Она сама сказала мне это по телефону. Час назад.

Да, дело было дрянь. «Ну сука! Проклятая французская сука», — подумал Геннадий. Ему захотелось прибить эту иностранную гадину.