Майкл Крайтон - Микро

Линн рассказала, что гусеницы, пожирающие листья под первым колпаком, вызывали усиленную выработку у растения некого вещества, растительного гормона, которое током воздуха переносилось по шлангам в другие сосуды. Растения в них должны были отреагировать усиленной выработкой никотиновой кислоты.

— Хочу замерить степень этого отклика, — пояснила девушка. — Поэтому у меня тут три колпака без гусениц. Чтобы определить содержание никотиновой кислоты, нужно в нескольких местах отрезать по листочку, но как только я это делаю…

— …то растение решает, что тоже подверглось нападению, и тоже начинает испускать эти сигнальные вещества? — догадались ее слушатели.

— Вот именно. Так что пришлось рассадить их по отдельности. Уже известно, что реагируют они довольно быстро, вопрос нескольких минут.

Дженни ткнула пальцем в какой-то ящик сбоку.

— Тут у меня сверхскоростной газовый хроматограф для замера содержания летучих субстанций в воздухе, ну а с листьями анализ малость попроще.

Студентка взглянула на секундомер.

— А теперь ты уж прости, но мне…

Сняв первый колпак, она принялась аккуратно срезать листья — сначала у корня, потом выше, — в строгом порядке раскладывая их на столе.

— Эй, народ, что тут вообще происходит?

Размахивая руками, в лабораторию ворвался Дэнни Мино, толстенький и краснолицый. Уютный твидовый пиджак с кожаными заплатами на локтях, красный галстук, мешковатые брюки — натуральный английский профессор, да и только. Что, впрочем, было весьма недалеко от истины. Мино замахнулся на докторскую, причем в какой именно области знаний, он и сам бы затруднился определить — это была некая смесь психологии и социологии, изрядно сдобренная французским постмодернизмом. У него уже имелись ученые степени по биохимии и сравнительному литературоведению, но последнее было все же его главным коньком: он без устали цитировал философов Бруно Латура, Жака Деррида, Мишеля Фуко — словом, всех, кто считал, что объективной истины не существует и что истиной является лишь то, что порождается властью. К лаборатории Дэнни примкнул якобы для того, чтобы закончить диссертацию под хитроумным названием «Научные лингвистические коды и трансформация парадигм». На деле же это означало, что любое его появление здесь становилось настоящим бедствием: он мог без стеснения влезть в любой разговор, постоянно отвлекал людей от дела и даже записывал фразы, которыми они обменивались в ходе работы.

Обитатели лаборатории открыто его презирали. Постоянно поднимался вопрос, с какой это стати Рей Хау вообще его сюда пустил. Наконец кто-то все-таки решился задать этот вопрос самому Рею и получил ответ:

— Это двоюродный брат моей жены. И никто его больше не брал.

— Ну вы даете, ребята! — продолжал Дэнни. — В жизни не видел, чтобы в этой лавке кто-то засиживался допоздна, а тут как сговорились!

Снова последовали взмахи руками.

— Размахался, — презрительно фыркнула Дженни. — Махатель.

— Где-то я такое уже слышал, — внезапно заинтересовался Мино. — Каково точное значение этого слова?

Линн повернулась к нему спиной.

— Так какое же? И нечего отворачиваться! — настаивал Дэнни.

К нему подошел Питер.

— Махатель, — отчетливо проговорил он, — это тот, кто не имеет никакого отношения к созданию каких-либо идей и, соответственно, не способен их защитить. Так что когда на научной защите у оппонентов возникают какие-то вопросы насчет этих идей, этот человек начинает махать руками и тараторить что-то неразборчивое. Просто размахивает руками и твердит: «И так далее и тому подобное». С научной точки зрения, размахивание руками свидетельствует о том, что сказать-то вам на самом деле нечего.

— Это нисколько не мой случай! — возмутился Мино, опять отмахиваясь. — Семиотика истолкована в корне неверно.

— Ну да, ну да.

— Еще Деррида писал, что язык жестов и символов крайне труден для перевода. Подобным жестикуляционным методом я просто пытался сделать акцент на всеохватности своего обращения. Так что все-таки происходит?

— Не говорите ему, — подал голос Рик. — Не то ему тоже захочется поехать.

— Конечно же, я хочу поехать! — воскликнул Дэнни. — Я ведь летописец этой лаборатории, я просто обязан! А куда едем?

Питер коротко посвятил его в недавние события.

— О да, естественно, я еду! — тут же загорелся этой идеей Мино. — Стык науки и коммерции? Испытание молодежи золотым тельцом? Какие могут быть сомнения — я должен быть с вами!