Алексей Биргер: По ту сторону волков (полная версия)

— А что вам насчет ворованных лошадей нужно знать? — спросил он наконец.

— Мне нужно знать, почему вы все здесь ополоумели, словно с цепи сорвались, — спокойно начал я. — Такое впечатление, что здесь уже давно власти никакой не было и привыкли вы жить по своему закону: что хочу, то и ворочу. Захотел — и лошадей увел, и никто даже пикнуть не смеет. Странно мне все это. Москва под боком, а вы словно в другом государстве живете. Ладненько, я так ситуацию понимаю: росли вы в войну, на многое нагляделись, заниматься вами было некому. Как война по этим местам прошлась, так и остались беспризорными, руки до вас не доходили. Сидел тут для порядку один милиционер, на фронт негодный. В ближние деревни и поселки он, думаю, и носу не казал. Разбаловал вас. Перестали его бояться. Сам на себя, можно сказать, беду накликал.

— Не мы его пришили, — быстро заговорил парень. — Мы в этом ни ухом, ни рылом, и вообще…

— Кто его убил? — быстро спросил я.

Парень наклонился ко мне через стол и проговорил с натугой:

— Оборотень.

— Здрасьте вам, еще раз! — ухмыльнулся я. — И его на оборотня списали. Ничего поновей придумать не могли?

— А вы его труп видели? — вскинулся парень. — И что хоронили его в гробу с закрытой крышкой, знаете? Тут вот как вышло. Он не раз за волчьим воем гонялся, а поймать не мог. Даже рапорт слал, чтоб военное подкрепление прислали — оборотня извести, но ему за этот рапорт по шапке дали. Все это от соседки его известно. И решил он, наконец, засаду оборотню устроить.

— Засаду? Он что, знал уже, по каким дорогам этот оборотень шастает?

— Вроде да. Только сам он в своей засаде и попался. Вы бы видели его, когда его нашли!.. Оборотень его загрыз, точно.

— Его ж ножом пырнули, — полувопросительно проговорил я.

— В документах, может, и написано, что ножом, но ведь приказ был, что оборотня не существует. А нам… Да будто я не знаю, что если одного из ваших — из ментов — хоть пальцем тронуть, вся мирная жизнь на том и кончится.

— Так ли уж и знаешь? Чего ж только что хотели у меня силой дружка отбивать?

— Ну, это так… В голове от неожиданности помутилось.

— Ты понимаешь, что вся ваша вольница — до поры, до времени?

— Сколько времени есть, столько погуляем. А там… И в Сибири люди живут.

— Дурной ты малый. Если б Сибирь тебе светила. А во как пришлют сюда расстрельную команду и как перебьют вас, словно щенят, в каком-нибудь вашем закутке… Думаешь, так трудно ваши потайные места найти? Или ваш тайный загончик в лесу, где вы украденных лошадей держите? Скажи спасибо, что мне это не нужно пока, а то бы я уже завтра в этом загончике был вместе с моими солдатиками.

— А чего вам нужно?

— Мне нужно, чтобы вы посидели тихо, до поры, до времени, пока я вам не велю украденных лошадей вернуть. Пока что я вам даже кататься на них позволяю, но только чтоб не проказничать.

— До каких же пор вы нам позволите лошадей держать?

— Пока оборотня не поймаю.

— Фью!.. — присвистнул парень. — Значит, вы нам их навечно отдаете. Фига с два вы его поймаете. Голову сложите, это может быть, но поймать его…

— А это уж мое дело. Одно запомни — когда его поймаю, всех лошадей вернете на конезавод. И хорошенько за лошадьми присматривайте.

— А с Гришкой как? — спросил парень.

— Подумаю. Может, и отпущу, если поручитесь, что он глупостей не натворит. А теперь расскажи мне, как знаешь, что с Зюзиным приключилось. Ты ведь считаешь, что его оборотень до смерти загнал, верно? Какого хрена ему Зюзин нужен был?

— Да такого же, как и все другие ему были нужны. Ему ведь, когда он выходит на охоту, обязательно загрызть кого-нибудь надо. Когда лошадь Зюзина мы всю в мыле поймали — сразу поняли, что с ним нехорошее стряслось. Грешным делом, сперва на фабричных подумали. Он с ними в тот вечер на танцах задрался.

— Веселая у вас жизнь. Задрался, зарезали, погуляли на поминках от души и опять за прежнее. Многих уже положили? И где жратву на поминки берете? По складам разбойничаете?

— Да, там и американская тушенка есть, и спирт, и обувь хорошая — во, я ноги обул. С тех пор как охрану со складов сняли… — парень осекся, спохватившись, что говорит совсем не то.

— Когда охрану сняли? — спросил я, не ловя его на нечаянном признании, — мне не то нужно было.

— Да осенью сняли.

— Почему?

— Хрен его знает, почему. Как трофейные составы разобрали и замки на склады навесили, так после этого всех словно языком слизнуло. Был там сторож придурочный один, так его уже давно не видать. А напарник его, старикан глухой, еще в августе в ящик сыграл, рассыпался от собственной ветхости. Словом, дорога на склад открыта. Единственно, оборотень там гулять любит, поэтому там и днем не очень лазают, а по ночам — тем более. Но ничего, ручеек ворованного течет. Пролезть-то туда запросто.