Зуфар Фаткудинов - Убийство в старом доме

Его кто-то взял за руку. Он повернулся. Капитан Минаев. Начали поздравлять и другие. Данишев, смущенно улыбаясь, говорил: «Я только исполнял... Это вот товарищи...»

Хотя труп соучастника не найден, капитан знал, что сейчас уже не составит особого труда заставить преступника прийти за этим богатством. Ведь ради этих ценностей он шел на все.

Собственно, Минаев ожидал, что преступник в одной могиле не будет хоронить труп Шпыру и ценности.

Его повадки он хорошо изучил. Это был хитрый и коварный тип. Ведь Мревлиев (теперь Минаев уже в этом не сомневался) понимал, что, если его застигнут, когда он будет вытаскивать эти ценности из могилы, да еще обнаружат в этой яме труп, дураку ясно, что это все — его работа. Совсем другое дело, когда, кроме драгоценностей, в могиле ничего не обнаружат. В одном случае наказание — расстрел, в другом — несколько лет заключения...

Начальник милиции не удивился и особо не расстроился, когда не обнаружили труп.

— Может быть, копнуть могилу утопшего студента? — спросил Данишев начальника райотдела милиции.

— Нет. Мы этого не можем сделать. Нет разрешения компетентных органов. Сами знаете, на каждый случай выдается особое разрешение. Иначе нас с вами самих привлекут по статье УК за надругательство над могилами.

...Тем временем Мревлиев вернулся из отпуска и приступил к работе...

Капитан Минаев и следователь Данишев задумали несложную комбинацию. Она сводилась к тому, чтобы заставить преступника прийти за сокровищами на кладбище. С этой целью одной из сотрудниц загса, хорошо знавшей Мревлиева, было сказано, чтобы она передала ему «по секрету», что милиция очень интересуется в загсе захоронениями за июль — август минувшего года. И что собираются вскрывать их...

Преступник, как ненасытная пиранья, мгновенно заглотил наживку. В тот же вечер, после сообщения сотрудницы загса, Мревлиев сел в свои белые «Жигули» и в сумерках прибыл на кладбище. Быстро осмотревшись, начал махать совковой лопатой, как заведенный механизм. Уже через какой-нибудь десяток минут, обливаясь потом и нервно вглядываясь, откопал чугун, положил его в брезентовый мешок и... увидел милиционеров.

Бандит на миг растерялся, потом рванул из кармана пистолет, но выстрелить не успел: выбили из рук. Инспектор Чаев поднял оружие.

— Ну вот и нашелся мой пистолетик. Тебе он уже больше не понадобится...

— Вон ведь какой буйный, — проронил Минаев. — Так и норовит пальнуть. И Мурадова Самата из него чуть на тот свет...

Преступник сжался, побледнел.

— Где Мишку закопал? — спросил капитан.

— Не знаю такого, — хрипло ответил Мревлиев.

— Цветовой небось внучатым племянником доводишься, а? — выложил Минаев свое давнишнее подозрение.

— Откуда вам это известно? — вытаращил глаза бандит.

— Нам все известно.

Когда преступника в наручниках повели по аллее, капитан остановился у одной из могил.

— Слушай, Федор Николаевич, — обратился он к Мревлиеву. — Ты хочешь сюда еще возвращаться?

— Кто ж хочет сюда?..

— Будешь выкапывать своего дружка Мишку Шпыру из могилы утопшего студента или уж мы сами?..

Мревлиев сразу же сник и безвольно махнул рукой:

— Вы сами...

Так было установлено местонахождение трупа Михаила Шпыру.

Потом преступник рассказал, как поджег дом, как трижды бежал от милиции, как сделал попытку убить своего сообщника Самата, который был опасным свидетелем и мог его выдать...

Мревлиев на очередном допросе спросил следователя:

— Скажите, где та зацепка, которая вывела следствие на меня?

— Главная зацепка — собака. Потом — театральный билет...

Преступник схватился за голову.

— Ведь я ее, эту тварь, купил. Потом продал Цветовой: она воров боялась. Я же отравил этого пса. А он ожил. Ожил, гад! Появился снова через полгода. Однажды напал на меня, когда собирался спалить дом.

— Почему вы вспомнили о доме, о свидетеле лишь через год?

— Что-то мне стало не по себе в последние месяцы. Решил посмотреть могилу и дом. Взглянул на могилу — сердце захолонуло: перекопанная. Значит, начади искать. Дураку понятно. А у меня две ахиллесовы пяты: собака и старик, у которого купил ее. Да в придачу — Самат Мурадов. Решил убрать их... — Преступник, как от сильной зубной боли, завыл. — Ведь в прошлом году я безболезненно все это мог проделать. Безболезненно! И жил бы на этот миллион припеваючи. Ох, дурак! А теперь — вышка. Вот уж точно: был богачом — а стал мертвецом. — Преступник причитал, как помешанный. — Вот уж поистине: затишье — хуже всякой опасности. Не надо было верить этой тишине, благополучию...