Артур Сунгуров - Тайна Дамы Дождя

- А мне больше всего нравятся вот эти! – Роуз, желая переменить тему и развеять печаль хозяина, указала на куст с огромными белыми цветами. - Разве они не заслуживают, чтобы запечатлеть их красоту на холсте?

- Вы правы, - согласился Ричард, разглядывая розы.

- Чего же вы ждете? Хотите, я сбегаю за красками и прочей вашей художественной ерундой? – не дожидаясь ответа, она умчалась в дом.

Хозяин посмотрел ей вслед с улыбкой:

- Вот непоседа!

Он приподнял в ладони крупный бутон и залюбовался:

– Посмотрите, Дикон. Какое совершенство линий, какая гармония цвета, формы и аромата. Этот сорт – моя гордость. Сейчас мало кто их разводит. Эти розы называются «Альба», ими любовались еще древние римляне. А Йорки сделали «Альбу» геральдическим знаком. Я смотрю на нее и вижу Ричарда, герцога Йоркского. Он был моим предком и возмечтал стать королем Англии. Удача отвернулась от него, его убили в сражении при Уэйкфилде. Убили, отрубили голову, насадили её на копье, надели на мертвое чело венец из белых роз[1] и ради насмешки выставили на базарной площади, чтобы каждый мог плюнуть в несостоявшегося короля. Да, в той войне многие белые розы стали красными – из-за предательства или из-за пролитой крови.

- Очень красивые цветы, - сказал Ричард. – И куст удачно посажен – деревья не бросают на него тень.

- Вот слова истинного художника! – усмехнулся лорд Сент-Джонс. – Высаживая их, я меньше всего беспокоился о надлежащем освещении. Розы – капризные существа. Да, для меня они – живые, не смотрите так скептично. А в последнее время цветы – единственные мои собеседники.

Ричард почувствовал острый прилив жалости к одинокому лорду. Обычно угрюмое, лицо его сейчас посветлело, он смотрел на розы с отеческой любовью.

- У вас есть прекрасный секретарь, - пошутил Ричард, стараясь ободрить старика. - Мисс Роуз - большая охотница поговорить.

- Увы, рассказы стариков не всегда интересны молодым, - скупо улыбнулся Сент-Джонс.

- Думаю, ваши рассказы были бы очень увлекательны, хотя несколько печальны и жестоки.

- Вся наша жизнь такая – печальная и жестокая, - ответил лорд, устремляя на Ричарда странный взгляд – как будто смотрел сквозь него далеко-далеко в прошлое. - Роуз, верно, рассказала вам и о моем несчастном брате?

- Э-э…

- Можете не смущаться. Все в округе знают эту постыдную историю и врут напропалую, переиначивая каждый на свой лад. Будь брат жив, я не был бы так одинок. Но он ушел раньше, чем я. И, похоже, я не смогу оправиться от утраты. Старшие всегда любят младших больше, чем младшие – старших. Я даже смирился с его браком. Хотя сначала был вне себя от гнева. Сент-Джонс женился на актрисе! Какой позор для нашего рода…

Ричард молчал, не зная, что ответить на эту горькую речь, но на его счастье примчалась Роуз с мольбертом, коробкой художественных принадлежностей и складным стулом.

- Вам не стоило так себя утруждать! – запоздало запротестовал Ричард, но девушка только отмахнулась.

- Хозяин платит мне, чтобы я быстро бегала, - засмеялась она, помогая Ричарду устроиться. – Ведь так, хозяин?

Лорд потрепал ее по руке:

- Вы шалунья, дитя мое. Но это хорошо. Хорошо, когда в доме звучит смех. Отвезите меня в дом, мисс Форест, я устал и хочу отдохнуть. Дик, я обязательно куплю что-нибудь из ваших работ для моей галереи и закажу вид на Энкер-Хауз. Ракурс выберете сами. Работайте не торопясь. Меня интересует картина размером около четырех или пяти футов в длину.

- Я справлюсь недели за две – две с половиной, - ответил Ричард, мысленно прикинув темп и объем работы.

- Тогда – месяц. Энкер-Хауз и прислуга будут в вашем полном распоряжении, - сэр Джеймс похлопал Роуз по руке, давая понять, что можно двигаться.

Роуз шутливо поклонилась и подмигнула Ричарду:

- Вы не успеете досчитать до трех, как я уже вернусь!

Ричард ничуть не усомнился в ее словах. Он уже понял, что мисс Форест была сродни весеннему ветру – только летать не умела. Установив мольберт, Ричард за четверть часа сделал подмалёвок – три белые розы в каплях росы, один бутон поднят надо всеми, золотистый в свете солнца, и еще два прячутся в листве. Он так увлекся работой, что не заметил, как подошла Роуз. Он увидел ее, только когда она склонила голову на холст, стараясь заглянуть художнику в глаза.

- Надеюсь, вы забудете мою резкость за завтраком? Боюсь, я бываю излишне горячей, когда говорю о политике, - извинилась она, невинно хлопая ресницами.

- Я уже все позабыл, - заверил ее Ричард и получил в ответ нежную улыбку.