Виктор Иванников - Идти до конца

Но, взглянув ему в лицо, его глаза, сразу же устыдилась этой мысли. В этих глазах она прочла такое обожание, что её просто бросило в жар. Катя «густо» покраснела от стыда, за всё то, что успело промелькнуть в её головушке. Егор же как-то неловко погладил по обнажённому плечу и бесхитростно произнёс:

— Катенька, ты такая красивая, мне даже неловко перед тобой.

Она заулыбалась очень довольная.

— Егор, поверь! Я просто счастлива от того, что нравлюсь тебе. Ну просто очень счастлива. Ведь я же люблю тебя, вот такого сильного, мужественного, доброго и справедливого.

Он начал было протестовать, но она приложила к его губам свою маленькую ладошку и счастливо улыбаясь, шепнула:

— Поухаживай за дамой! За мной сто лет никто не ухаживал, а мне это ух как нравится.

Егор, вспомнив правила этикета, кои им криво, снисходительно ухмылявшимся юнцам вдалбливала графиня, со строгим, «медальным» лицом, прямой, худощавой фигуркой, изящными движениями, сразу же принялся их демонстрировать под изумлённые взгляды этой удивительной, чудо-женщины-девочки:

— Егор, ты кто? В дворянской семье воспитывался? Вот бы моя мама тебя сейчас увидала. Она бы точно тебя оценила. Она ведь родом тоже из них и успела получить такое воспитание! А может быть ты по происхождению какой-то граф?

— Знаешь, моё солнышко, если надо будет, меня в самом, что ни на есть в дворянском гнезде от настоящего графа не отличить. Вот только бы одежду сменить.

После этого принялся вспоминать тосты своего командира, на которые он был великий мастер. Так под эти весёлые тосты и «катилось» это застолье, весело, радостно. О чём-то напомнив, вдруг «всполошились» большие часы, стоящие в углу. И он тут же вспомнил, что ведь намеревался сводить Катеньку в бар.

— А мне чего-то никуда не хочется идти, мне так хорошо здесь.

И неожиданно даже для себя добавила:

— Вот если бы здесь была музыка, я бы с удовольствием с тобою потанцевала, так люблю танцы! А ты?

— Меня специально учили этому большие мастера, несколько раз это вообще была моя работа.

— Ну да, — ахнула она.

— Нет, это надо посмотреть. Чему всё-таки учат «великие мастера»?

— Проверь, я не против.

— Тогда пошли в этот бар, там наверняка какая-нибудь музыка имеется.

Минут через пятнадцать они оказались в здании, половину первого этажа которого занимал неплохо оформленный зал бара. Отдав верхнюю одежду человеку, изображающему из себя швейцара, совмещавшему свою деятельность с работой в раздевалке, вошли в зал. Судя по всему, это заведение пользовалось большой популярностью. Зал был почти заполнен, но им нашлось отдельное местечко. В баре царствовал во всей своей красе и «отвязанности» молодняк. Они попивали пиво, коктейли, нещадно курили, громко говорили, хохотали. В общем, царствовала так усиленно навязываемая нашему народу «забугорными» знатоками, СМИ, пустая, развращающая мораль «попкультура». Но Егору, откровенно говоря, на это было наплевать, он пришёл сюда с определённой целью. Они уселись и тут же к ним «подлетел» официант. Он протянул меню и скороговоркой, указав на барную стойку, произнёс:

— Коктейли, сигареты и всё, чего нужно для отдыха — в самом баре.

Егор, внимательно изучая меню, кивнул головой. Получив заказ, официант буквально испарился, исчезнув за стойкой. Исполняемая небольшим оркестриком музыка была, что называется, непритязательна, под неё можно было танцевать всё, что угодно. Посетители бара, молодые пары, одетые весьма демократично по нынешним временам — джинсы, кроссовки, свитера, туники, маечки, танцевали кто как умеет, кому как взбредёт в голову. Вскоре им принесли заказ. Егор принялся вновь ухаживать за немного растерянной Катей. По неизвестно какой причине до сих пор «нудивший оркестрик» принялся из себя вытягивать нечто вроде танго. Танцующих «как ветром сдуло». А Катя вскочила, притоптывая от нетерпения ножкой, потянула Егора.

— Пойдём, потанцуем. Я так люблю этот танец.

Он встал и прошёл с ней на небольшую танцплощадку, освещаемую скрытыми светильниками и подсвечиваемую пляшущими разноцветными лучиками. На площадке они оказались одни. Все почему-то замерли, глядя на них — одни презрительно, другие с любопытством, третьи с интересом. Но вышедшей паре на них всех тоже было наплевать! Волны танго окружали её. Ей, этой паре, сейчас это окружение было безразлично, да и вообще они были в эти минуты одни на этой площадке, в этом баре! Егор тут же вспомнил уроки пожилого, но лёгкого, подвижного маэстро, учившего их, в сущности, медведей, делать изящные «па» и часто говорящего: