Сергей Дубов - Розыск - рассказы

Вот в таком неуютном пространстве и спрятался где-то от нас Андрей. Но кто-то о нем все равно знает, и мне необходимо найти этого нужного мне человек. Им может быть и Олег, ведь крепко дружили, и его нужно проверить. А как? Посмотрим за ним, когда он вне дома. «Наружку» за ним нужно поставить. Куда ездит на велосипеде кроме работы? Где еще бывает? Здесь почти все жители ездят на великан. Ведь поселок находится в пяти километрах от райцентра, и велосипед — самый приемлемый вид транспорта, и полезно вместо зарядки, и недорого, все запчасти под рукой.

Так рассуждал я, лежа на койке двухместного номера еще чудом сохранившейся самой наипростейшей гостиницы этого велосипедного заводика. И если серьезно проанализировать мою нынешнюю ситуацию, то мы топчемся на одном месте. И пока беглец так умело затаился, что я даже не могу утверждать, здесь он или нет. А мое начальство с меня тоже спрашивает. Сам он не проявится, пока не занервничает или его не спугнешь с места. Прошло уже двое суток моего розыска, но все по-прежнему тихо. Помощник мой, Алексей, присматривает за сестренкой Андрея Ольгой, но пока тоже тишина, ничего полезного. Ходит к подругам в школу, в общем, одни девичьи дела и только. Родители — Николай Васильевич и Вера Петровна — средних лет, еще работают. Отец, знаю, работал когда-то на этом заводике мастером. А теперь после известных событий девяностых ходит по ночам сторожить на проходную предприятия. Тоже может быть, что Андрей уже встречался с ним в его ночную смену, ведь знал, где он теперь дежурит. И тут нужно проверять, не откладывая на потом. Но тогда мне придется показаться и открыться отцу беглеца, что может быть рановато ему знать обо мне. Столько вопросов, но не спеши, говорю сам себе, дров ведь можно успеть наломать.

Все еще лежу у себя в номере, анализируя свои действия зачем-то, видимо, соскучился, достаю из белокожанной оперативной кобуры своего стального друга «Макара-7769», вынимаю обойму и разглядываю девятимиллиметровые, так называемые «по фене» «маслятами», такие ровненькие и аккуратненькие, без изъяна, что залюбуешься, а предназначены они совсем не для радости, а для боли и смерти. Подержал в руках дружка своего, почувствовал силу и уверенность, но лучше бы обойтись без этой дружеской помощи, не слышать его отрывистого злого голоса. И это тоже во многом будет зависеть от меня. Время идет быстро, и сидеть бездействовать некогда. Моя интуиция мне подсказывает, что нужно встретиться с отцом Андрея, Николаем Васильевичем, и крепко с ним поговорить. Если, как говорят, он «мужик», то скажет, что мне надо, а если нет, ведь на кону стоит сын. Вот в этом-то все и дело.

Резко встаю и лечу к Иванычу в его участковую резиденцию. Павел Иванович подумал и, не торопясь, поделился: «дежурили в добровольной народной дружине не один раз. Знаю его, бывший флотский, толковый, уважают его на заводе. Если что знает, то не утаит — не такой он человек. Правильный мужик и даже сына не будет укрывать, если тот напакостил сам. Узнаю по телефону, как дежурит Николай Васильевич, и надо же, снова попадаю в «яблочко»: сегодня с вечера на проходной. Вот это то, что мне нужно, самое удобное место и время для нашей беседы. Обдумываю предстоящую встречу и понимаю, что многое будет зависеть от расположения и настроения отца беглеца, но и от меня немало.

А вот и наступает летний вечер. Погода теплая, сухая, и я по самой центральной улице добираюсь до проходной. На улице пусто, только свет загорается то там, то здесь и дома как-то покрашены однообразно в яркие и темные зеленые краски, как будто другого цвета на свете не существует. А ведь это цвет выпускаемых велосипедов. Теперь понятно, отчего все зеленое, все приятнее и веселей, чем серое и черное. Открыл мне сам Николай Васильевич. На вид он был среднего роста и телосложения, коренастый, круглолицый, с седыми висками и строгим взглядом мужчина. Ну, думаю, нелегко мне придется. Я объяснил, кто я и зачем здесь, а он, в свою очередь, не удивился и тоже представился. Дежурка представляла небольшое помещение: несколько стульев и табуреток, столик, топчан и небольшой холодильник. Васильевич предложил присесть, угостил чаем и когда наливал дюралевую кружку, то на кисти руки я заметил наколку «Якорь», как у многих служивших в те годы на флоте. «Флотский!» — про себя обрадовался я. «На каком флоте, Николай Васильевич, служил?» — спрашиваю. «На Тихом, во Владике стояли», — отвечает. «И я служил там же, в бухте «Золотой Рог» стояли, только по годам расходимся». И тут начались воспоминания, прямо хоть за бутылкой в лавку иди. Приятно было обоим вспомнить свою молодость, службу на корабле, природу приморья, море.