Картер Браун: Дом колдовства [сборник]

Очень важно всячески затруднить для Торелли доступ к этим бумагам: если добраться до них будет нелегко, он скорее поверит, что это именно те документы, которые он так стремится получить. Придется мне создать определенные условия, обставить дело так, чтобы все выглядело правдоподобно. Может быть, таков был и план Стрелка. В сущности, идея такого розыгрыша пришла мне в голову именно потому,, что я заподозрил в этом Стрелка — мошенника, игравшего на доверии намеченных им жертв.

Мошенник, играющий на доверии, которое он намеренно внушает будущей жертве, часто для выполнения своего плана затрачивает не меньше усилий, чем постановщик спектакля в театре на Бродвее. При розыгрыше, например, он приводит свою жертву в контору маклера. Здесь все выглядит так же, как и в конторе маклерской фирмы, где происходит купля и продажа собственности, акций и т. п.,— только в действительности все это подделка. «Спектакль» разыгрывается по всем правилам: другие мошенники и их преступные дружки следят за операциями, выигрывают и теряют тысячи долларов — бандиты с видом честных людей вносят крупные суммы, «кассиры» выплачивают огромные деньги — и у жертвы загораются глаза. Самый смак заключается в том, что даже лосле того, как жертва теряет свои пятьдесят или сто тысяч, долларов, она ни о чем не подозревает. Однако для того, чтобы игра на доверии имела полный успех, мошенник должен иметь не только соответствующую обстановку, но и жертву, жаждущую добиться своего.

В маленьком розыгрыше, который я задумал, я был мошенником, а Торелли — жертвой. Во всяком случае, я надеялся, что он будет жертвой, ведь он жаждал получить свое. Если мне повезет, он получит эти документы и то, что они поддельные, обнаружит позже. Но, зная, что такое игра на доверии, и зная Стрелка, решит, что тот с самого начала стремился его обмануть. Таким образом, Торелли не придет в голову разыскивать подлинные документы.

Этот убогий номер отеля будет декорацией к спектаклю, а черный чемоданчик — реквизитом. Но этого еще недостаточно, это только оформление. Мне придется устроить для Торелли маленький спектакль — может быть, разыграть сцену убийства. Хладнокровное убийство сделает происходящее более внушительным, более реальным. Итак, мне нужен актер, который даст себя убить, сам того не ведая, и этим поможет мне осуществить мой план. Мне нужен кандидат на роль трупа.

Я много об этом думал и, наконец, остановился на кандидатуре Абеля Самуэлса — то есть Джокера.

Джокер подходил по всем статьям. Он отобрал у меня мой револьвер. Он был вдохновителем забавной шутки — заставил меня искупаться в океане после того, как стучал моей головой по полу. Он первый столкнул меня лицом к лицу с Винченте Торелли. Он напал на меня, когда я вышел из коттеджа убитой Евы Уилсон.

И конечно, именно Джокер позвонил после этого Торелли и стал, таким образом, виновником моего сегодняшнего знакомства с шестью бандитам на Галл-Айлене. Не говоря уже обо всех убийствах, которые он совершил и за которые ещё ни разу не расплатился.

Он подходил и в другом отношении — как большой любитель хорошей «практической шутки». А та шутка, что я-задумал,— просто красота, и к тому же самая что ни на есть практическая! Единственная неприятность заключалась в том, что объектом этой шутки будет он сам.

Итак, все решено и обдумано. Дело лишь за тем, чтобы найти Джокера, а потом тем или иным способом убедить, что ему следует объединиться со мной. Очень может быть, что он откажется.

— Мария,— сказал я,— мне, конечно, приятно твое общество, и ты очень много для меня сделала, но, думаю, тебе лучше отсюда уматывать, Через чае здесь будет, большая заварушка. Сейчас мне надо выполнить одно маленькое поручение, а потом я снова сюда вернусь. Так что уезжай, встретимся где-нибудь попозже.

Она хмуро смотрела на черный чемоданчик.

— Шелл, кажется, я понимаю. Но зачем сургуч и все прочее?

— Сургуч? Если этот чемоданчик попадет в руки Торелли, то он, надеюсь, поверит, что, раз чемоданчик запечатан,— значит, все бумаги в целости и находятся в том виде, в каком их Ева запечатала»

— А перстень? Это «Э»?

— А это одна из самых остроумных уловок, детка. В его глазах это будет означать, что Ева запечатала чемоданчик и перед тем, как зарыть его, припечатала еще своим перстнем, чтобы быть уверенной, что никто его не открывал. Здорово, а? Я даже использовал ее собственное кольцо.

Она все еще хмурилась.

Я сказал:

— Понимаешь, бандиты убили ее. Едва ли они оставят ее тело в коттедже, так что сегодня же, как только стемнеет...—Я выглянул в окно — было уже темно — Да, примерно в это время они за ней придут; чтобы куда-нибудь вынести труп. Но сначала они снимут с нее все, что может помочь опознать тело. И когда они увидят этот перстень, они сразу догадаются, даже если не снимут его... с пальца... О, господи!