Георгий Ланской - Мнемозина

— Бедный мальчик, — сказала она бархатным голосом. — Сколько же в тебе боли.

Я стоял и молчал, чувствуя, как ее ладонь обжигает мою холодную кожу, и не двигался с места, а она гладила меня по руке и заглядывала в глаза, как когда-то мама, а затем потянула меня куда-то прочь от оживленной улицы, а я поддался. Меня прорвало, и я разрыдался, а затем наступила темнота. Спустя час я очнулся в кафе и обнаружил, что впервые за много лет с аппетитом ем и взахлеб рассказываю незнакомке, что работаю опером. Я болтал, как возбужденный первоклассник, впервые оставшийся рядом со стриптизершей. В ответ женщина рассказала, что ее зовут Вера Афанасьева, и она — городская шаманка.

Это меня ненадолго отрезвило. Я рассмеялся ей в лицо и даже переспросил: шаманка? Но она не обиделась, даже когда я рассмеялся во второй раз и грубо сказал, что почему-то так и подумал, глядя на ее наряд. Мне захотелось ударить ее побольнее, и я это с наслаждением сделал, подумав, что на самом деле веду себя, как подонок.

— Запиши мой номер, Ванечка, — сказала она.

— Зачем? — усмехнулся я. — Я не нуждаюсь в танцах с бубном.

Я поманил официантку и заказал водки. Шаманка наблюдала за мной с плохо скрываемым сочувствием. Я ответил ей вызывающим взглядом, но пить почему-то постеснялся.

— Запиши, — настойчиво попросила Вера. — Даже если сейчас не нужно, потом, когда они придут, тебе неоткуда будет ждать помощи. Ни ведь давно в твои двери стучали, только ты раньше не слышал. Ну, ничего, теперь будешь, хочешь ты этого или нет.

Предсказание показалось мне смешным и, чтобы отвязаться, я вынул сотовый и вбил в него номер, подписав так, как она попросила: Вера, городская шаманка. Она простилась и ушла, оставив меня в легком недоумении, но у меня тут же из головы вылетел не заданный вопрос: кто ко мне должен был прийти? Отупев от съеденного, я еще пару минут просидел за столиком, затем выпил рюмку водки, и тут же, зажав рот, побежал в туалет, где выблевал весь обед. Уткнувшись лицом в унитаз, я устало отрыгивал, и с вялым удивлением понял, что шаманка, видимо, смогла что-то со мной сделать, поскольку желание напиться пропало и так и не вернулось вечером, когда я обычно накидывался в хлам перед сном.

Наутро я пробил шаманку по номеру телефона, и когда до Базарова дошли слухи о моих запросах, он явился ко мне в кабинет, уселся на подоконник и спросил, чем я занимаюсь.

— Да вот, наткнулся на один интересный экземпляр человеческой природы, — рассмеялся я. — Подцепила меня какая-то шарлатанка, очнулся в сортире, мордой в толчке, и с тех пор не могу бухать. Не иначе, как она меня тайно закодировала.

— Афанасьева — не шарлатанка, — мягко возразил Базаров. — У нее и правда редкий дар, в том числе и поисковика. Мы ее даже привлекали пару раз к расследованиям. Оформляли, как консультанта. Помнишь, прошлогоднее убийство двух семей в районе? У Новотроицкого, где бабы своим мужикам могилы рыли, а потом их рядышком же и положили? Мы тогда долго упырей этих искали, ведь никаких следов не осталось. А Афанасьева могилы нашла, и на убийц указала. Так что я бы на твоем месте к ней отнесся посерьезнее. Вера… как бы тебе помягче сказать… Очень много чего видит…

— Не заметно что-то, — фыркнул я. — Иначе бы в зеркало чаще гляделась.

Базаров молчал и без интереса разглядывал портрет президента, который так давно висел на стене, что выцвел и стал походить на копию самого себя. Я ждал, пока полковник нехотя не пояснил:

— Да, она немного не от мира сего, и одевается, как Леди Гага, но ей, видите ли, так положено. И потом, какая разница, как одет человек, если он делает свое дело хорошо?

Для здравомыслящего Базарова это была странная философия. Я не замечал у него прежде тяги к сверхъестественному, и потому просто не верил своим ушам.

— Толь, ты вроде взрослый мужик, — скривился я. — Неужели ты на это введешься? Какая она шаманка? По ней дурка вон плачет. Ей бы в санаторий на воды в Форж, как Атосу, нервишки подлечить.

— Не веришь? — усмехнулся Базаров.

— Не верю.

— Но бухать-то тебе больше не хочется?

Я промолчал. Сама мысль об алкоголе и правда была противна. И в этом заключалась беда, поскольку на трезвую голову особенно четко представлялся табельный ПМ, прижатый к виску. Но мысли о самоубийстве были не самыми страшными. Я вдруг припомнил: да, было такое, ходили в отделе слухи о тайном осведомителе Базарова, связанном с оккультизмом, но эти слухи почему-то не высмеивали, а после раскрытия убийства сразу двух семей все детали дела окутались мрачной тайной, которую работавшие над делом следователи и опера не спешили открывать.