Олег Рой - Запасной козырь

Но если приглядеться, в глазах «богатырей» можно было различить что-то вроде страха. Они не понимали, почему их противник — на одну ладонь посадить, другой прихлопнуть — их не боится. А все непонятное пугает. На что рассчитывает этот черт нерусский? Смотрит, будто они у него родного брата убили. И верткий, похоже, как угорь. И прыгучий. А глаза — холодные, спокойные… Да нет, чего там, завалим без проблем! Борцы поводили плечами, супили брови, порыкивали грозно. Трибуны отвечали им свистом.

Подойдя к тому углу ринга, где разминался Махмуд, Клык почти неслышно шепнул:

— Муха, ты этих мамонтов с ходу не гаси, ладно? Погоняй раунда до седьмого, потом одного выключи, а второго еще повози. Ну, до десятого раунда? В десятом положишь?

Не поворачиваясь и не разжимая губ, Махмуд-Мухтар процедил тихо: «Две ставки».

Клык дважды хлопнул его по плечу — это означало, что условие принято.

Мухтар продолжил разминку, как будто не обращая внимания на то, что судья уже приготовился объявить начало поединка. Не встал в выжидающую боевую стойку, не демонстрировал готовности к схватке — просто разминался, разогревая послушные мышцы.

Гонг!

Борцы кинулись на кавказца с двух сторон, явно намереваясь взять его в удушающую «коробочку», но звонко шлепнулись друг в друга. Там, где только что был Махмуд, был только воздух. Кавказец просто прокатился между летящими на него глыбами, успев в прыжке воткнуть твердую, как железо, ладонь одному из нападавших в колено, второму — прямо в солнечное сплетение.

Зрители радостно взревели.

Взревели — обиженно и недоуменно — и борцы. Глаза их засверкали почти звериной яростью. Да что этот попрыгунчик себе позволяет?! Схватка едва началась, а один уже ногу подволакивает, второй вздохнуть толком не может — как выброшенная на берег рыба. «Мамонты» обменялись мгновенными взглядами. Ну, мы его сейчас!..

Но каждый раз, когда им казалось, что все, попрыгунчик загнан в угол и теперь ему конец, тот проделывал очередной акробатический пируэт, оказываясь за спиной у соперников. Некоторые пируэты сопровождались ударами — короткими, стремительными, почти невидимыми, но поражающими, как укус кобры или укол скорпиона.

От раунда к раунду борцы двигались все медленнее, явно теряя силы и способность к ориентации. А Махмуд даже не вспотел почти! Он как будто танцевал — легко, весело, стремительно.

В седьмом раунде «танец» сосредоточился вокруг борца с поврежденным в начале схватки коленом. Еще один «укус кобры» — точно в нервный узел — и второе колено отказалось слушаться. Здоровяк застыл в углу ринга. При попытке шагнуть ноги, простреливаемые болезненной молнией, так и норовили подломиться. Его напарник, тяжело пыхтя, топтался рядом — пытался отогнать или отвлечь неуловимого кавказца. А тот, словно поддавшись, отодвинулся к центру ринга — и опять оказался за спиной, чертов попрыгунчик! Еще не успев понять, куда делся противник, борец получил удар ногой в поясницу — с виду несильный, но здоровяк взвыл и клубком укатился к канатам.

Второй застыл в углу, не в силах двинуть ногами. Трибуны затихли…

Но Махмуд, вместо того чтобы последним ударом отправить противника в глубокий нокаут, слегка присел, приподнял канаты и кивнул: «Уползай!». Он произнес это абсолютно спокойно, без тени ярости или хотя бы пренебрежения. С полсекунды загнанный в угол пытался осознать происходящее, лицо его мучительно сморщилось. Потом вдруг глаза расширились, он опустился — почти упал — на четвереньки и сполз с ринга.

Зрители взвыли от восторга! Аплодисменты и свист перемежались криками, кто-то даже начал скандировать: «Мухтар — чемпион! Мухтар — чемпион!». Махмуд сдержанно поклонился залу, как будто забыв про второго борца, который уже поднялся, но боевого энтузиазма не демонстрировал.

После гонга, возвестившего окончание седьмого раунда, уцелевший кинулся к своему тренеру-менеджеру и весь перерыв убеждал его, что пора выбросить на ринг полотенце — знак отказа от продолжения схватки. Тренер только мотал головой и шептал: «Закрыться и стоять, закрыться и стоять. Каждый раунд — еще штука баксов».

В первые секунды после гонга к восьмому раунду можно было слышать свистящий, как змеиный, шепот — борец повторял: «Штука баксов, штука баксов…».

Последние три раунда напоминали плохую корриду. Бывает, что бык тореадору попадается негодный — вялый, квелый, почти безразличный, нападать не желает, на все попытки раздразнить чуть не спиной поворачивается. Сейчас на ринге происходило что-то в этом роде: как ни плясал Махмуд вокруг противника, как ни пытался «гонять» его по площадке, тот только забивался в угол и сжимался в комок, послушно терпя удары. Ударов, впрочем, было не слишком много: кавказец тянул время, да и надоело ему, казалось, осыпать соперника бессмысленным градом.