Владимир Колабухин - В поиске истины

Спутники Элла с автоматами наизготовку остались снаружи у входа, а Хейс с притворной улыбкой приблизился к старику, уже знакомому по фотографии Чейза.

— Здравствуй, мудрейший Викима! Я счастлив, что вижу тебя живым и здоровым! — льстиво заговорил он, с трудом подбирая фразы.

Ничто не выдало удивления хозяина хижины. Он тяжело поднялся.

— Ты пришёл? — спокойно произнёс он традиционное приветствие индейцев. — Пусть этот день принесёт радость твоей душе.

— И твоему народу тоже! Но куда все скрылись?

— Мачири испугались Железной Стрекозы и потому попрятались в зарослях, — помедлив, глухо ответил жрец.

Хейс достал из кармана френча фотокарточку Чейза, протянул её жрецу.

— Узнаёшь? Когда-то он был твоим гостем.

Викима хмуро повертел фотокарточку, брезгливо поцокал и возвратил её.

— Возьми свой рисунок — это плохой человек.

— Почему? — удивился Хейс.

— Он пил огненную воду и…

Старик с отвращением поморщился.

Лицо Хейса вытянулось. Он захватил из Манауса бочонок виски, рассчитывая приобрести расположение индейцев, а теперь нечего и думать о подобном.

— Чем ещё он тебе не понравился? — осторожно поинтересовался Элл.

— Викима нашёл его в джунглях, больного и беспомощного, — опустив тяжёлые веки, тихо вспоминал старец. — С переломанными ногами и разбитой головой, он лежал в такой же огромной Стрекозе, упавшей на моих глазах прямо с неба, когда я собирал коренья. С ним было ещё несколько белых, но они уже остыли и не дышали. Сначала Викима подумал, что это боги спустились к нему. Но боги бессмертны… И тогда Викима перенёс его на себе в свою хижину, хотя помнил предупреждения предков о коварстве и жестокости бледнолицых, загнавших мачири в джунгли.

Хейс хотел возразить, но не рискнул.

— А что случилось потом?

— Викима вылечил его… Мачири уже давно не имеют связи с миром. С каждой новой луной они теряют прежние навыки, всё больше слабеют и дичают. Викима надеялся, что этот человек, сын могущественного племени белых, умеющих летать, как боги, породнится с нами и вольёт в наши жилы свежую кровь, передаст нам хотя бы частицу своих знаний.

Старик вздохнул.

— Но Викима жестоко поплатился за то, что не внял голосу предков. Этот человек с восхода солнца и до вечерней зари варил свою огненную воду, от которой у него мутился разум, и бледнолицый становился свирепее лютого зверя. А потом Большая Стрекоза унесла его. Но сначала он убил из Железного Пальца многих наших братьев.

Жрец подбросил в очаг сухих веток, опустился на шкуру.

— Викима не спрашивает, что привело тебя к нам. Но если у бледнолицего есть мать, то лучше уходи, чтобы она не оплакивала потом своего погибшего сына.

Хейс растерянно молчал, не зная, что ответить. Неожиданно он увидел в углу освещённую блеском пламени деревянную фигурку питона. Это прибавило ему решимости. Он подсел к жрецу.

— Скажи, как ты вылечил того человека?

Викима долго молчал, задумчиво глядя на огонь очага. Наконец он поднял голову.

— А зачем тебе знать? Разве ты тоже болен?

— Нет. Но у меня на родине умирает один старик. Если ты поможешь вылечить его, я хорошо отблагодарю тебя.

— От судьбы не уйдёшь, — возразил Викима. — Рано или поздно наши души вознесутся к предкам. Даже деревья в конце концов засыхают. Неужели не устало его тело, не болит голова? Разве бессонница не мучает его?.. Умирая, человек избавляется от многих печалей.

— Всё это так, мудрый Викима… Однако ему хочется вернуть молодость. Мачири долго не стареют… И помогает им в этом Боа.

Старик поднялся и гневно сказал:

— Бледнолицые узнали нашу тайну! Они хотят лишить нас последней надежды.

Хейс тоже вскочил.

— Нет, нет! Я лишь прошу помочь больному старику!

Жрец как-то сразу обмяк: ему уж очень хотелось поверить, что белый человек действительно пришёл «переломить стрелу» — установить мир.

— Хорошо, — не сразу ответил он. — Я помогу… Если мачири не отдадут бледнолицего в жертву Боа.

Элл содрогнулся.

— Меня — в жертву?

— Мачири хорошо помнят, чем отплатил им белый человек за гостеприимство. Они скоро вернутся.

И действительно, снаружи послышался грохот барабанов, шум голосов. Хейс в тревоге выглянул из хижины. На поляну, потрясая луками и дротиками, выскакивали из зарослей индейцы.

— Спокойно! Не стрелять, — приказал своим побледневшим парням Хейс. — В наших руках сам жрец.

Он понимал, что сейчас решается судьба всей экспедиции. Конечно, автоматная очередь могла бы отбросить индейцев, но кто потом показал бы логово удавов?