Андрей Константинов - По счетам [litres]

– Ты это кого щас персонажем назвал?!!

Оскорбленный бугор подскочил к парню, на ходу занося руку с явным намерением отвесить леща. Однако Юрка эффектно и исключительно ловко увернулся, посему мощный шлепок ладонью пришелся об железную стойку нар. Дальше – больше: поскольку инерционная скорость Хвата еще не была погашена, неуловимым движением Юрий успел заплести бугру ногу, чутка подтолкнул вперед – и Хват со всей дури грохнулся на пол. Причем уселся аккурат на пятую точку, вызвав предсказуемый гогот сокамерников. Впрочем, тут же пружинисто, как кошка, вскочил, рванул на груди (пуговицы вразлет) рубаху:

– Ну всё! Ты – покойник!

– Остынь! – спокойно, но при этом смеясь глазами, приказал Чибис и подошел к Юрке. – А ты, значит, у нас парень гордый? Подзатыльника от старших принять не готов? – Теперь взгляд матерого сидельца изменился, сделался пристальным, изучающим.

– Отчего же? Можно и принять. Только это смотря какой старший. Они ведь разные бывают. От вас, может, и принял бы.

– С чего вдруг мне такие аванецы?

– А у вас глаза другие.

– Это какие же?

– Был один человек. Он меня, помимо прочего, от подзатыльников уворачиваться учил. Так вот, у него тоже такие были.

Теперь Чибис посмотрел на Юрку уже с неподдельным интересом. Крестник капитана Ярового ему начинал нравиться.

– У тебя, чую, скоро тоже другие будут, – злобно ухнул из своего угла Хват. – Когда я тебе, паскуда, глаз на задницу натяну!

Юрий вознамерился было достойно огрызнуться. Но, уткнувшись взглядом в обнаружившуюся под рваной Хватовой рубахой наколку с изображением рыцаря и виньеткой текста, с ходу срубил тему и невинно поинтересовался:

– Извините, а вам кто эту наколку делал?

– А тебе-то хны?

– Да так… Просто с ошибкой написано.

– Какая еще ошибка? – забеспокоился Хват.

– У вас же там вроде как по-латыни? «Жить – значит бороться»?

– А ты-то, сопля, откедова в блатных наколках сечешь?

– Да я, собственно, и не разбираюсь, – пожал плечами Юрка. – Просто это девиз такой, известный. Я в одной книжке, еще дореволюционной, про него читал. Там говорилось, что в Средние века рыцарские бароны его на свои щиты наносили. Только по-латыни это звучит как Vivere est militare. А у вас вместо «милитаре» наколото «militame».

Хват удивленно опустил голову и, выпятив грудь, прочел по слогам:

– Ми-ли-та-ме… Хм… А ты точно знаешь или приблизительно?

– Абсолютно.

– Прибью, на хрен, Савоську! И ведь, гад такой, уверял, что тютелька в тютельку, тоже с какой-то старой книжки содрал… Блин, а как тогда милитаме переводится?

– Точно сказать не берусь. Но, возможно, это производное от латинского слова militiaman .

– И что оно означает? – заинтриговался уже и сам Чибис.

– Милиционер, – невинно ответил Юрка.

В следующую секунду стены камеры сотряслись от арестантского хохота, а Хват страдальчески схватился за голову и буквально завыл от такого вот прилюдного унижения.

– Бароны, говоришь, носили? – до слез, близко к истерике хохотал Чибис. – Это что ж получается? «Жить – значит мусорѝть»?! Ой, не могу! Повеселил, паря! Ну, повеселил! Вот, кстати, и погоняло для тебя сыскалось. Как мыслите, братва? Окрестим соседушку Бароном?..

Уже в сумерках на станции Глазов в купе подсели двое – молодая женщина с мальцом лет четырех-пяти. Барон без лишних слов уступил им нижнюю полку, перекинув свой матрас с постелью наверх, и женщина сразу взялась хлопотать с ужином. Похоже, до Глазова этим двоим пришлось добираться на перекладных.

Скоренько накрыв стол, молодая мамаша взяла пакет с помидорами (настоящими, с грядки) и наказала сыну:

– Петя! Ты посиди тут, с дядями, а я схожу помою овощи, и будем кушать.

– Не-ет. Не уходи.

– Не капризничай, котик. Я быстренько.

– Я с тобой!

– Нет. Со мной нельзя!

– Можно! Можно!

Читавший книгу сосед сверху недовольно скривился, а супружеская пара, ехавшая на боковых полках, осуждающе уставилась на женщину: дескать, экий избалованный ребятенок. Молодая мамаша адресованную ей укоризну считала, покраснела и зашептала сыну:

– Маме надо в туалет, понимаешь?

– И я тоже. И я с тобой в туалет! – сдал маму Петя.

– Прекрати сейчас же!

Оценив положение, Барон открыл чемоданчик, достал засаленную колоду карт, которую всегда таскал с собой, и, поворотившись к пацаненку, эффектным жестом сперва запустил атласную «змею» вдоль левой кисти, а затем тут же собрал ее обратно, со щелчком зафиксировав в ладони.