Эд Макбейн - Часовые свободы. Беглец

Похоже, шторм начинается, подумал Рэнди.

Алекс прибудет на катер в половине шестого. На рассвете они должны выйти в море. Рэнди тяжело вздохнул, перевернулся на бок и закрыл глаза в надежде хоть немного поспать.

Аннабел слышала, как Рэнди спустился вниз, и страстно ждала момента, чтобы поговорить с ним, высказать ему свои сомнения насчет того, что они делают и собираются сделать, но затем передумала. Ей вдруг пришло в голову, что это будет несправедливо по отношению к мужу: не стоило ей обнаруживать свой страх, это могло бы подорвать его авторитет. Она повернулась лицом к переборке. Койка была узкой и скрипучей, ребенок беспокойно толкался внутри ее чрева, и она тоскливо прислушивалась к вою ветра и гадала, где сейчас может находиться грузовик с Джейсоном. Ей нужно было остановить его. Она должна была подыскать неопровержимые доводы, чтобы привести их ему на пристани десять минут назад.

Да нет, это следовало сделать раньше, еще тогда, летом 1961 года в Нью-Йорке, когда он впервые поделился с ней своим планом, который уже сложился у него в голове в основных чертах. Он сказал, что последние три месяца так и эдак обмозговывал его, пытаясь найти способ выполнить задуманное, так как другие до него постоянно терпели неудачи, и затем он понял, что единственная надежда на успех операции кроется в полном провале. В то время они жили на Второй авеню, и все окна в квартире были раскрыты из-за удушающей жары, поэтому ему невольно пришлось понизить голос, обрисовывая ей свой план.

— Мне кажется, у человека в жизни есть два пути, — сказал он тогда. — Он может сидеть сиднем и позволить другим решать свою судьбу; может позволить любому перешагивать через себя и ни о чем не беспокоиться, пока на него не упадут эти чертовы бомбы. Это один, возможный для него путь. Ты согласна со мной, Аннабел?

— Пожалуй, да, Джейсон. Но ведь у нас есть правительство, у нас есть…

— Да, конечно, у нас есть правительство! Но именно об этом я и говорю, дорогая! Именно правительство я и пытаюсь оберечь. В этом весь смысл!

— Думаю, я тебя не понимаю, Джейсон.

— Дорогая, вопрос заключается в том, чтобы понимать, чего хочет эта страна и как ей помочь этого достигнуть.

— Но как ты можешь знать, чего хочет эта страна?

— Если ты читаешь газеты, умеешь читать между строк, ты абсолютно точно поймешь, чего мы хотим. Но еще важнее, поймешь также, чего мы не желаем.

— Ну, а я, Джейсон, желаю сделать лимонад, — сказала тогда Аннабел и собиралась встать, когда он положил руку ей на плечо:

— Подожди минутку.

Он посмотрел ей прямо в глаза, голос его понизился настолько, что она едва слышала произносимые им слова, пронизанные таким жаром и страстной силой, что, казалось, они повисали в воздухе, как шары, наполненные ядовитыми газами.

— Скажи, ты любишь эту страну? — спросил он.

— Да.

— Аннабел, я люблю эту страну, по-настоящему люблю! Почему же мы здесь, в этом вшивом Нью-Йорке, если не из любви к этой стране, ты можешь мне сказать? Думаю, я люблю этот город с его грязью и его шумом и… Аннабел, и в то же время я ненавижу этот город, это действительно так, ты об этом знаешь.

— Знаю, Джейсон, — тихо сказала она.

— Но это город, где можно действовать, верно? Это город, где ты обязан находиться, если надеешься убедить кого-либо в правоте своих убеждений. — Он помолчал, все так же сильно сжимая ее плечо. — Мы можем продолжать свое дело — я не говорю, что это плохо, Аннабел. Думаю, кое-чего мы в результате уже достигли, думаю, наше дело небесполезно. Но у меня такое чувство, что это все равно что спокойно наблюдать, как мир проходит мимо, и разрешать другим людям принимать за нас решения, другим людям строить наши судьбы. Мы можем продолжать и дальше делать свое дело. Запомни, Аннабел, я не говорю, что это плохо.

— Тогда о чем же ты говоришь, Джейсон?

— Я говорю, что я предпочитаю сам строить свою собственную жизнь.

— Каким образом?

— Предпринимая действия.

— Какие действия?

— Более серьезные, чем распространение листовок, Аннабел. Более серьезные, чем наши митинги и пикеты.

— Но что именно?

— Я хочу связаться с остальными.

— С какими остальными?

— С Алексом, Гуди, Артуром и с другими.

— Зачем?

— Они мне помогут, — сказал Джейсон.

— Помогут тебе в чем?

— В осуществлении плана, над которым я работаю. Аннабел, мне кажется, я знаю, как достичь результата, к которому стремится эта страна, и знаю, как это сделать всего с горсткой людей, самое большее нам понадобится пятьдесят — шестьдесят человек. Что ты об этом думаешь?