Мария Литошко - Исповедь падшего

Город постепенно «погружался» в сумеречный блеск уходящего солнца. Его бледно-золотистые лучи, совсем не жаркие, словно уставшие, медлительно и томно направлялись к горизонту, слабо освещая улицы своим прощальным взором. Мне нравилось наблюдать момент, когда день уступает место вечеру и ночи. Пожалуй, это единственное, что всегда остается неизменным. Рассвет и закат — из века в век, всегда с точностью во времени и безграничной красотой — вечная гармония, недоступная человеку.

Мои глаза сосредоточенно наблюдали, как солнце собирается отойти ко сну, а разум спокойно пытался обдумать план на грядущий день. Хотя шторы были сдвинуты по сторонам, гостиная почти лишилась света, но мне не захотелось включить лампу: в такой умиротворенной обстановке куда легче думается. Но тут пол у двери заскрипел, и я сбился с мыслей.

— Необходимо что-то предпринять, — как сквозь сон, негромко прозвучал голос Дэна.

— Касательно чего? — не оборачиваясь, спросил я, держа руки в карманах брюк.

— Касательно дальнейшей жизни. Я устал.

— От чего?

— От бессмысленных дней, Мартин! — тембр его голоса усилился, и мне пришлось встать к нему лицом. Теперь я действительно сосредоточился слушать. — Кажется, свобода и деньги лишили нас всякого понимания. Мы неправильно все начали, и, если продолжим в том же духе, то вскоре упадем на самое дно, откуда выбраться будет непросто.

— Не уверен, что понимаю тебя…

— А разве трудно понять? Деньги улетают в никуда! Еще месяц разгульной жизни, и мы банкроты!

— Дэн, утихомирь свой пыл! Банкроты — это уже слишком! Когда ты паникуешь, всегда преувеличиваешь действительность.

— Может быть, но только не сейчас! И почему мы разговариваем в темноте? — он подошел к столу и включил лампу. — Так намного лучше, — Дэн опустился на диван, тем временем как я остался стоять на месте, развернув в его сторону корпус. — Завтра нужно поехать в банк, уточнить, сколько сбережений мы еще не успели пустить на ветер, а после обдумаем дело. Лето начнется всего через два дня. Мы и без того долго веселились. Пора работать!

Его слова прозвучали, как приказ, чем вызвали во мне изрядное раздражение.

— Почему решаешь ты? — я подошел ближе, гневно сдвинув брови.

— Потому что ты пока еще не осознаешь всю серьезность ситуации, Мартин.

— Раз не осознаю, значит, все не настолько плохо!

— Все плохо, но когда ты это поймешь, будет поздно. Мы хорошо провели эти месяцы, но теперь пришло время заняться чем-то серьезным. Мне кажется, это разумно!

Мой взгляд наполнился злостью, направленной прямо в лицо Дэна. В ответ его глаза выразили настороженность, непонимание и одновременно грусть. Полминуты молчания показались вечностью.

— Не путай меня со своим отцом, Мартин, я не он. Я не пытаюсь лишить тебя права выбора, просто пекусь о нашем будущем — твоем и моем благосостоянии, не более того!

В этот миг меня точно окатили холодной водой. Кровь перестала бурлить, а на смену пришли неловкость и стыд.

— Прости! — я закрыл лицо ладонью и отвернулся к окну. — Не знаю, что на меня нашло. Это все бренди. Пора завязывать с выпивкой!

— Для начала будет неплохо! Так что ты мне ответишь? — он поднялся с дивана и встал напротив.

— Да. Завтра съездим в банк. Сколько у нас наличных?

— Немного, но на ужин в кафе хватит. Служанке плохо, я освободил ее на сегодня от обязанностей.

— Ясно. Значит, едем ужинать? — уточнил я.

— Едем!

Этот вечер мы провели в скуке и молчании. Лишь изредка обмениваясь парой незначительных фраз, Дэн углубился в мысли, а я еще и в самоосуждение. Минувший разговор был забыт нескоро, ведь до глубокой ночи я слышал в голове эхо своего злобного голоса, теперь уже как будто со стороны.

Утро началось вполне обычно. Как и всегда, меня разбудили звуки движущихся автомобилей и умоляюще-плачущий лай соседского пса. Обычно Дэна все это не тревожило, он спал очень крепко, так что будить его приходилось трижды. Но сегодня, впервые, он проснулся сам. Омлет, бекон и черный кофе были для нас типичным началом дня. Горничная Миа задержалась у нас вплоть до сего месяца. Стивен и Лора решили пожертвовать роскошью иметь в доме служанку, дабы поберечь семейные финансы. Миа без малейших возражений и, похоже, даже с радостью осталась постоянной горничной у нас, что вполне устроило всех. Ненавязчивость, опрятность, умение вкусно готовить и содержать каждую мелочь в порядке — прекрасные качества! Наша квартира была достаточно большой: пять комнат, не считая кухни и просторной прихожей. Кроме гостиной и спален, принадлежавших мне и Дэну, две комнаты этажом выше пустовали. Самую маленькую было решено отдать служанке. Женщина обладала особым талантом — оставаться незаметной и тихой, словно тень. Подав завтрак, она немедленно скрывалась за дверью кухни, не раздражая нас своим присутствием.