Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

— Центр, — хмыкнул Сиверов. — Центр… Как-то непохоже это на террористов. Вся их сила в том, что они неуловимы и вездесущи, а тут — центр какой-то, да еще в Москве… Так и представляю себе офисное здание — стекло, бетон, зеленое знамя над входом, куча новеньких японских джипов у парадного подъезда, а внутри полным-полно бородачей в камуфляже. Подходи, окружай и начинай зачистку — милое дело!

— Не совсем так, — вертя в руках извлеченную из портфеля коробочку с леденцами, сказал Федор Филиппович. — Где-то они, несомненно, базируются, какая-то крыша над головой у них есть. Но центр — это не здание, а группа людей, скорее всего, очень немногочисленная. Возможно, это всего один человек — тот, кто этот центр возглавляет, а остальные так, на подхвате.

— Тогда это должна быть весьма неординарная личность, — заметил Глеб.

— Более чем, — кивнул Потапчук. — Ты себе даже не представляешь, насколько неординарная.

Он отложил в сторону коробочку, внутри которой, как горошины в погремушке, брякнули леденцы, и достал из портфеля красную пластиковую папку. Папка была полупрозрачная, и в ней, насколько мог судить Глеб, не было ничего, кроме фотографии — по-видимому, той самой, которую генерал обещал показать, когда придет время.

— Вот, полюбуйся, — сказал Федор Филиппович, извлекая фотографию из папки и протягивая Глебу.

— Шутить изволите, ваше превосходительство? — осведомился тот, взглянув на снимок. — Личность, не спорю, известная и где-то даже легендарная. Но ведь он, если память мне не изменяет, уже года три, как землю парит!

— А сколько лет парит землю старший лейтенант ВДВ Глеб Петрович Сиверов? — вопросом на вопрос ответил генерал. — Он ведь, помнится, погиб еще в Афганистане. Да и после того ему пару раз случалось погибать. Помнишь? То-то же. А то — землю парит…

— Но ведь было же официальное сообщение, — сказал Глеб, уже понимая, что городит чепуху. — Была спецоперация, были потери с обеих сторон, было опознание тел, в том числе и этого… Что же, все это — липа?

— Может, и не липа, — пожал плечами генерал. — Может, обыкновенная ошибка или небезуспешная попытка выдать желаемое за действительное. И потом, этот Джафар Бакаев был генералом еще при Дудаеве. С тех пор утекло уже очень много воды, он многому научился, недаром ведь его так долго не могли прищучить. И что, скажи на милость, мешало ему обзавестись хоть дюжиной двойников? Возможно, те, кого взяли в плен во время той операции, были на сто процентов уверены, что на их глазах геройски погиб именно Черный Волк — Бакаев. А на самом деле это был двойник… А может, ты и прав, и то сообщение о ликвидации Джафара — чистой воды липа. Как бы то ни было, есть очень веские основания полагать, что он жив, полон сил и перенес свою ставку в первопрестольную. Как черный ферзь на шахматной доске — просочился сквозь оборону белых и бесчинствует в тылах… А кое-кто теперь теребит ордена и звезды на погонах, полученные за его голову, и думает: мать моя женщина, что ж теперь будет-то? Орден отберут, в звании понизят, да и страшно, елки-палки: а вдруг этот волчара и впрямь ухитрится заминировать Лубянку?

— Да, — с притворным сочувствием произнес Глеб, — что и говорить, положение тяжелое.

— Не вижу повода для зубоскальства, — строго сказал Федор Филиппович. — Я такого позорища, как эти бетонные блоки на мостовой около управления, пожалуй, и не упомню. Осталось только окна мешками с песком заложить, запереть все двери, погасить свет и притвориться, что все разошлись по домам.

Глеб задумчиво покивал, соглашаясь. Он проезжал через Лубянку буквально на днях и был весьма неприятно впечатлен зрелищем, о котором говорил генерал. Это напоминало последний рубеж пассивной обороны, хотя на деле, разумеется, все было далеко не так мрачно. А с другой стороны, куда уж мрачнее-то? Одна из главных целей террористов — посеять в рядах противника страх и панику. И эта цель благополучно достигнута: страх и паника посеяны, да не где-нибудь, а на самой Лубянке. Причем они сильны настолько, что их уже даже не скрывают, о чем неопровержимо свидетельствуют лежащие на мостовой посреди Москвы бетонные блоки… Еще бы противотанковых ежей понаставили и заплели их колючей проволокой!

— В общем, задание понятно, — сказал он. — Найти и уничтожить. Выковырять со дна канализации и положить обратно — желательно, в виде разрозненных деталей, не поддающихся повторной сборке. Чтобы больше не воскрес.

— Вот именно, — кивнул Потапчук. — Только так, и никак иначе: уничтожить.