Андрей Воронин - Слепой. Человек в черном

Когда стихла музыка, Чингиз заявил:

— Все вы наверняка помните лозунг, который встретил вас с утра?

— Помним! — не очень дружно отозвались ребята.

— Что там написано?

— Сила — аргумент дебилов! — выкрикнул Мик.

— Вот-вот, и мы сегодня будем развивать свой интеллект. Сначала у нас будет завтрак, затем после уборки — беседа на тему «Семь смертных грехов и как с ними бороться». Потом занятия по интересам — тайская борьба, оказание первой помощи, стрельба и так далее. Обед, отдых, занятия музыкой, пением, вечер у костра. Планировалось, что мы будем вечером отмечать день рождения Каролины. Но раз она родилась не сегодня, нужно подумать, чем этот праздник заменить.

— А чего заменять! Давайте праздновать! Каролина, ты же не против! — выкрикнул Мик.

— Я не против! Я только за! — отозвалась Каролина.

— Ладно, хватит болтать! Все на завтрак! — скомандовал Чингиз.

Когда ребята направились к палатке, в которой Лиза уже накрыла на стол, разложила кашу по мискам, Чингиз заявил:

— Чай сегодня я заварю вам сам.

Глеб, съев пару ложек пахнущей дымком, щедро заправленной подсолнечным маслом пшенной каши, встал из-за стола и, стараясь не шуметь, направился к костру, где Чингиз заваривал чай. Когда Глеб выглянул из-за палатки, тот открутил крышечку у одного из флаконов с добавками и всыпал содержимое в кипящую воду, куда уже, надо полагать, засыпал заварку или травяной сбор.

— Ну что, чай готов? — спросила, выйдя из палатки, Лиза.

— Готов! Несите половник и кружки! — сказал Чингиз.

Ребята, каждый со своей кружкой, подошли к костру.

Чингиз начал разливать чай. Глеб тоже подал свою кружку. Поскольку чай был горячим, а кружки железными, реакция на чудодейственный напиток последовала не сразу.

Первой попробовала чай Каролина и тут же выплюнула.

— Что это?! — возмутилась она. — Вы хоть сами пробовали, что сварили?

— А что такое? — удивился Чингиз.

— Знаете, песня такая есть, — и Полина запела: — Вместо сахара ложки и боле насыпала бабушка соли!

— Точно, чай соленый! — возмутился Вадик, и Чингиз, растерявшись, даже не сделал ему замечания.

— Ну запейте минералкой! — посоветовал Чингиз, пытаясь найти выход из положения.

Но, как отметил Глеб, сам чай так и не попробовал на вкус.

— Он что, правда соленый? — спросил Чингиз у Глеба и Лизы, когда дети разошлись.

— Да, и довольно сильно, — сказал Глеб, отпив чаю из кружки.

— Странно, — покачал головой Чингиз. — Очень, очень странно.

— Что тут странного? — спросил Глеб.

— Неважно. Об этом потом, — сказал Чингиз и напомнил: — Сейчас у них полчаса свободного времени и затем занятия, которые обычно проводил наш американский друг. Но теперь их буду проводить я. Пусть усаживаются под тентом.

Это было довольно интересное решение. Чуть в стороне от палаток был натянут тент, под которым стояли довольно удобные складные кресла, какие обычно используют рыбаки. Подростки садились полукругом и слушали того, кто выступал.

Чингиз пришел к ребятам лишь с маленьким блокнотиком, в который, впрочем, почти не заглядывал. Он тоже сел в кресло. Глеб и Лиза сидели вместе с подростками.

— Сегодня мы с вами поговорим о семи смертных грехах, — начал Чингиз, и ребята, уже привыкшие к тому, что за каждый неверный шаг и даже лишнее слово будут наказаны, встретили это молчанием.

— Итак, семь смертных грехов, — выдержав паузу, продолжил Чингиз. — Зависть, гордыня, обжорство, похоть, гнев, алчность и уныние. Раньше, кстати, их было восемь. Как вы думаете, какой еще грех считался смертным?

— Злость!

— Убийство!

— Жадность!

— Оговор!

— Желание унизить!

— Жестокость!

— Пьянство!

— Наркомания!

— Курение!

Подростки называли пороки, но Чингиз только отрицательно качал головой, а потом, сделав знак рукой, чтобы все замолчали, сам ответил:

— Была еще печаль, но ее заменили на зависть. А потом тщеславие объединили с гордостью, получилась гордыня. А где, как вы думаете, можно найти перечень всех грехов?

— В Библии! — выкрикнула Полина, и все с ней согласились.

Все, кроме Чингиза, который заметил:

— А вот это заблуждение. В Библии нет никакого перечня грехов. Можно только косвенно понять, какие грехи самые тяжкие. Моисей из известных нам смертных грехов упоминал зависть и похоть, а, кроме того, еще обман, воровство, убийство, которые в окончательный список смертных грехов не вошли. А Христос — гнев, похоть и алчность. Впервые список смертных грехов был составлен в трудах Евагрия Понтийского. Но их там было еще восемь. О семи смертных грехах узнали только в седьмом веке из трудов папы Григория Великого. А окончательно список семи смертных грехов начал распространяться после появления работ богослова Фомы Аквинского. Это было в тринадцатом веке. Вопросы есть?