Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

— Таких совпадений не бывает, — закончил за него Глеб. — А кто убитые? Случайные прохожие?

— Личности пока не установлены, — сказал подполковник. — Мы только что приступили к осмотру. Хотя насчет случайных прохожих я сильно сомневаюсь. Чтобы случайно въехать на «бентли» на этот танкодром, надо очень крепко обкуриться. А эти ребята на торчков не похожи.

— Гараж?.. — предположил Сиверов, кивая на ворота кооператива, возле которых переминался с ноги на ногу и разводил руками, давая показания типа «ничего не видел, ничего не знаю», заспанный ночной сторож.

— «Бентли» в этой дыре? — возразил Ромашов. — Нет, брат, по этим господам сразу видно, что они уже очень давно не летают эконом-классом.

Глеб покосился на мятый пиджак подполковника и его вздувшиеся пузырями на коленях брюки, но промолчал. У него вдруг появилось ощущение, что он попусту теряет время и что гораздо умнее сейчас было бы отправиться домой, принять душ и завалиться спать. Выражение «их давно и след простыл» вдруг обрело реальный, физически ощутимый смысл; Сиверов будто наяву видел, как слабый ночной ветерок разносит во все стороны последние молекулы оставленного преступниками запаха.

Так, думая каждый о своем, они подошли к золотистому «бентли». Тут было все: лужи крови, битое в мелкую крошку стекло, похожее на оставленный внезапно налетевшей летней бурей подтаявший град, свисающие мертвыми змеями резиновые уплотнители окон и, конечно же, трупы. Уже извлеченные из своей роскошной золотистой гробницы, но еще не упакованные в черные целлофановые мешки, они лежали в ломкой сухой траве, глядя в мутно-желтое ночное небо города-героя Москвы широко открытыми, бессмысленными, как стеклянные пуговицы, глазами.

— Ну, что тут у вас? — отрывисто спросил Ромашов, бросив быстрый взгляд на тела.

— Есть документы, товарищ подполковник, — ответил верткий чернявый криминалист, раскладывая на багажнике расстрелянной машины уже упакованные в прозрачный полиэтилен вещдоки — пластиковые кредитные карты, водительские удостоверения и даже паспорта.

— Богатый улов, — заметил Ромашов. — Ребята явно не ожидали, что их станут мочить, иначе оставили бы дома хотя бы кредитные карточки.

— Тот, что справа, — тоном экскурсовода сообщил криминалист, — некто Гронский, Александр Антонович…

— Погоди, — сказал Ромашов. — Это который Гронский? Банкир, что ли?

— Он самый, — сказал Слепой, в электронной картотеке которого господин Гронский давно числился по разряду потенциальных клиентов. — Отгулял наш Саша, земля ему битым стеклом.

— Вот это он сжимал в кулаке, — продолжал криминалист, выкладывая на багажник новый полиэтиленовый пакетик.

В пакетике лежал короткий обрывок грубо склепанной золотой цепочки, к концу которого был прикреплен тонкий золотой лепесток. Глебу немедленно вспомнился головной убор, который покойный Дмитрий Крестовский пытался сбыть коллекционеру Маевскому. Он посмотрел на Ромашова и понял, что та же мысль посетила и подполковника.

— А?.. — сказал он.

— Черт его знает, — рассеянно отозвался Ромашов. — Поживем — увидим.

— Второй — Солоницын Сергей Витальевич, — снова заговорил криминалист. — При нем было удостоверение начальника службы безопасности банка, которым управлял Гронский.

Глеб покосился на труп с дырой между глаз, и тут позади него кто-то негромко охнул.

— Това-а-а-арищ подполковник, — с огромным изумлением пропел незаметно подошедший капитан Журавлев, — так я же его знаю! Это же тот самый отморозок, который протаранил нас у входа в подвал! Ну, точно, он! Такая сволочь!.. Я думал, у меня после этого никогда детей не будет…

— Так, — многозначительно произнес Сиверов.

— Ага, — поддакнул Ромашов. — Все одно к одному. Даже неинтересно.

— А раньше было интересно? — спросил Глеб.

Ромашов открыл рот, чтобы что-то ответить, но передумал и промолчал.

К тому моменту, как из колодца показалась голова Медведя, Злой уже успел скинуть с себя провонявший канализацией комбинезон и даже спрятать в сумку с золотом ментовский автомат. В неверном свете горевших поодаль фонарей мятые складки на его костюме совсем не бросались в глаза, и Злой выглядел, как всегда, элегантным и подтянутым — хоть сейчас заступай на дежурство в вестибюле банка. Правда, щеки и подбородок у него потемнели и сделались шершавыми от подросшей щетины, но это, в конце концов, могло сойти за стиль.