Николай Псурцев - Несколько способов не умереть

Вадим закрыл глаза, морщась и вспоминая, потому что понял уже, что не дома он. Только вот где?

— Вам больно? — негромко и опасливо высоким голоском спросили его. — Вы меня слышите? Вам больно?

Вадим открыл глаза и весело, как ему показалось, прищурился. А у него и впрямь было хорошее настроение, он почему-то был уверен, что ничего плохого с ним не случалось, и вообще никогда не случится, потому что он сам хозяин самого себя, и может сделать все, что захочет. Он сильный и всемогущий, прямо как тогда, когда был великаном во сне.

— Как вас зовут? — отчетливо прошептал он. — А впрочем, пока это неважно, важно, что вы очень красивая, и сегодня в семь я жду вас у кинотеатра «Орион»…

Девушка засмеялась и, смеясь, совсем по-детски вжала голову в худые хрупкие плечики, туго обтянутые шелковистым белым халатом.

— Раз вы шутите, значит, вам уже не больно. Так? — с интересом глядя на него, произнесла девушка.

— Я совсем не шучу, — сказал Вадим, чувствуя, как пробивается, крепнет его голос. — Какие уж тут шутки, когда влюбишься, как школьник с первого взгляда. Раз и навсегда…

Он опять прикрыл глаза, потому что устал, слишком долго, показалось ему, он говорил.

Девушка подавила новый смешок и, бросив коротко: «Я сейчас!» — исчезла из его поля зрения. Он пошарил глазами вокруг и справа увидел длинную жердь штатива и прицепленную к нему стеклянную банку, и тонкую резиновую трубку, ниспадающую вниз. «Капельница», — догадался Данин и в первый раз нахмурился.

С ним, видимо, что-то серьезное, раз у кровати капельница.

А он-то сначала подумал, что больно ему оттого, что он отлежал шею и плечо.

И значит, он в больнице.

Почему? Он сморщился, вспоминая. Нет, бесполезно. Рыхлая вата в голове, и вязнут в этой вате мысли и воспоминания…

А потом приходил доктор — озабоченный, смуглый, молодой человек со всезнающими и всевидящими глазами. Он щупал Вадиму пульс, трогал лицо, водил пальцами перед его глазами, прижмуривался, что-то соображая, и задавал дурацкие вопросы: как Вадима зовут, сколько ему лет, где он живет, где работает. А потом Вадим спал, но уже без снов, словно провалившись в теплую черную яму.

А к вечеру опять приходил доктор и опять задавал те же смешные вопросы, и Данин, снисходительно улыбаясь, тихо на них отвечал, а потом ему сделали укол, и он опять уснул.

Утром он очнулся разом, как от удара, и почувствовал, что голова ясная и чистая и настроение приподнятое, и понял, что спокойно, без напряжения может думать.

И он стал думать. Когда пришел доктор, он остановился на том месте, когда приехал в город от Левкина и столкнулся со Спорыхиным-старшим. Доктор опять стал задавать свои вопросы и, удовлетворенно улыбаясь, выслушивать на них внятные, уверенные ответы, а затем вдруг за окном громко зарокотал мотор приближающейся машины и протяжно скрипнули тормоза, и хлопнули дверцы, и Данин все вспомнил и, вспомнив, ничуть этого не испугался, наоборот, ему даже полегчало оттого, что он все вспомнил, и, усмехнувшись, он сказал доктору:

— Все, доктор, хватит. У меня нет амнезии, или как вы там называете частичную потерю памяти. Я все помню. Сейчас все вспомнил. И такси, и его пассажиров, и водителя, и как мы вляпались в громадный грузовик, или тягач, или, Бог его знает, как его там величают. Сколько я пролежал?

Доктор помялся немного, почесал идеально прямой нос, ответил вполголоса:

— Неделю…

— Как остальные?

— Все живы, — доктор с вниманием посмотрел в окно.

— Так, — Вадим, конечно, не поверил ему. Но он все равно сейчас не скажет правды, опасаясь, как бы Данин не разволновался. Все точь-в-точь как пишут в книжках. — Мне немедленно нужно видеть одного работника милиции. Это очень важно.

— Еще не время, — покривился доктор.

— Самое время. Я буду лучше себя чувствовать. Вы сами увидите.

— Не Уваров ли фамилия вашего работника.

— Уваров, — не удивился Данин.

Доктор вздохнул.

— Вот и он тоже говорит, что вы будете лучше себя чувствовать после разговора. Но я… хотя, впрочем, если и вы, и он в этом уверены… Он здесь. Уже второй день обивает пороги и обхаживает меня. Ладно.

И он вышел.

Почти тотчас хлопнула дверь, и кто-то мягкими шагами подошел к кровати.

— Это вы? — спросил Вадим, не поворачиваясь.

— Я, — ответил Уваров. Он шаркнул по полу ножками стула, видимо пододвигая его ближе.

Вадим скосил глаза и увидел усталое сухое лицо оперативника.

— Вы осунулись, — сказал Данин.

— Много работы. Как вы себя чувствуете?