Виктория Волкова - Пустая карта. Уравнение измены

Витольд уснул под утро, когда первые лучи солнца уже просочились в спальню. Но спать пришлось недолго.

– Папа, пап! – Леня, уже одетый, слегка дергал его за руку.

– Ты чего?– сонно пробормотал Витольд, с трудом открывая глаза.

– Поехали со мной на тренировку, а? – жалобно попросил сын.

– Мама спит?

– Да, Ева к ней, как пиявка, присосалась.

– Не буди ее. Сейчас встану, дай пять минут!

– Только не засни, пожалуйста! А то опоздаем!

Пока завтракали, на кухню пришлепала Ева. Заспанная и лохматая. Она тут же забралась на руки к отцу и потянула сырник, только пожаренный Эльзой.

– Ты же всю ночь ела, пиявка! – возмутился Ленька.

Ева посмотрела на брата огромными голубыми глазами и скомандовала:

– Сок!

Сестра и сын бросились наперегонки исполнять указания маленькой негодницы.

– Ева, ты должна попросить вежливо, – прошептал Витольд, целуя дочку в темечко, вдыхая ее запах. Нежный и сладкий. Родной.

– Ты поедешь с нами, доченька?– неожиданно даже для самого себя спросил он.

Малышка радостно закивала:

– На тьениовку? Да-а-а-а!

– Тогда собирайся! Быстро и тихо. Эльза тебе поможет.

– Одень ее, пожалуйста! – попросил Витольд сестру. – Только Мэри не разбудите.

Эльза посмотрела на него внимательно и впервые за все утро удостоила ответом:

-Хорошо.

Ледовая арена встретила Витольда солнцем, фонтанами у входа. И воспоминаниями. Там в вестибюле, на огромных гранитных плитах, выбиты и их с Сережкой имена. Предмет особой гордости. И по всему фойе развешаны фотографии команд, занявших первые места на чемпионатах. Где-то еще должны стоять кубки, с тяжелым боем выигранные у соперников. Витольд зарулил на стоянку для персонала, приветственно помахав охраннику удостоверением.

– А мы с мамой на обычной останавливаемся. Она говорит, эта только для сотрудников.

– Да, и для членов федерации.

– Ух ты ж! Круто!

Витольд вышел из машины и потянулся к задней двери со стороны водителя, достать из креслица Еву. Он только успел открыть дверцу, как к нему быстро подбежал Леня.

– Вон видишь, белый форд на стоянку заворачивает? Это Гордей Тимофеев. Терпеть его не могу!

– Почему? – внутренне напрягся Витольд.– Он тебя обижает?

– Нет! Он просто отвратный пацан, – возмутился Леня.– И еще его отец за мамой ухаживать пытается. Это он ей цветы дарит, придурок!

В голосе сына звенела обида.

– Ты же никуда не уйдешь, правда? – Сын воззрился на него с надеждой.

– Нет,– твердо заверил Витольд.– Не сомневайся.

Он достал изнывающую от нетерпения Еву из кресла. Поправил на ней джинсики и майку.

– Леня, мы взяли ее носки?

– Да, у меня в сумке!

– Давай сюда!

Витольд засунул малявкины оранжевые носочки с кружевом к себе в карман, а маленькую белую кофточку положил под мышку. Осмотрелся по сторонам.

В вестибюль Арены уже заходили дети с родителями. Мальчики – на хоккей, девочки – на фигурное катание. На стоянке, рядом с белым фордом, стояли невысокий коренастый мужик и щуплый мальчик лет восьми. Мужик никак не походил на того, вчерашнего из парка, номер один.

Да, Мария Васильевна! Стоило мужу отвернуться на минутку и ослабить внимание, к вам уже очередь выстроилась, как в мавзолей.

Витольд не стал сам себе уточнять, что минутка растянулась на два года, а отсутствие внимания свелось к полному безразличию. Стрельникова душили ревность и злость. Он всегда знал: что бы ни случилось, Мэри его дождется, как верная Сольвейг. Оказалось, ошибался!

Витольд держал Еву за руку. Дочка приплясывала и болтала без умолку. Леня шел с другой стороны, нес сам спортивную сумку и ворчал на сестру:

– Вот ведь болтушка! Зачем ты ее только с собой взял! Она тебе не даст тренировку посмотреть.

– Зато не разбудит мать, – отрезал Витольд и отрывисто бросил сыну: – Как давно этот тип к нашей маме клеится?

– Сначала Гордея бабушка на тренировки водила. И с нашей Эльзой познакомилась. Потом, когда меня мама водить стала, бабушка у них заболела вроде. И его отец …

– Леня, когда?

– Так я же и говорю. Полгода назад,не больше, отец с ним ходить начал. А на прошлой неделе цветы приволок. Хорошо, что ты вовремя вернулся!

«Действительно! – мысленно хмыкнул Витольд. Но горечь в словах сына и понуро опущенные плечи заставили задуматься. – Что же пережил этот маленький мужичок с моим уходом? Наверное, истерикам Евы я тоже виной? Погулял, нечего сказать».

В знакомом вестибюле толпился народ. Дети всех возрастов, тренеры, взрослые спортсмены. Десять лет подряд он ходил сюда почти каждый день. Он тогда не мыслил без тренировки не единого дня. Синяки становились привычным делом, переломы тоже.