Михаил Черненок - При загадочных обстоятельствах. Шаманова Гарь

— Логично… Но как ты назовешься?

— Никак не назовусь. Только спрошу.

— А дальше?

— Будем действовать в зависимости от реакции Майи.

Голубев оживился:

— Дерзай, Антон!

В телефонной трубке долго раздавались длинные гудки. Бирюков совсем уж было решил положить трубку, но гудки вдруг смолкли, и женский, похоже нетрезвый, голос протянул:

— Да-а-а…

— Майя? — быстро спросил Бирюков.

— Да-а-а…

— Знаете Андрея Барабанова?

— Андрея? — будто протрезвев переспросила Тузкова, и почти сразу в трубке щелкнуло, зачастили короткие гудки.

— Ну, что?

— Бросила трубку, — поднимаясь, сказал Антон. — Вот что, Слава. Я еду к Тузковой, а ты продолжай звонить. Говори о чем хочешь. А не будет отвечать, все равно названивай. Пусть думает, что тот, кто звонил, не отходит от телефона.

— Слушай, Антон, ты ведь без оружия, — заторопился Голубев. — Возьми мой пистолет. Мало ли что…

— Не надо. Еще отберут! — пошутил Антон.

…Оперативный «газик», пугая редких прохожих, стремительно промчался по сумеречному райцентру. Минут через пять Бирюков уже давил на кнопку электрического звонка, но никто не отвечал. Только где-то внизу, под лестницей, нудно и тягуче мяукала какая-то приблудившаяся к дому кошка.

Оглядев пустой подъезд, освещенный лишь тусклой лампочкой, Антон нажал на звонок еще раз.

За дверью, наконец, послышались осторожные шаги, и женский, похоже заспанный, голос спросил:

— Кто?

— Уголовный розыск. Откройте, пожалуйста!

— Бросьте разыгрывать! Я милицию позову!

— Не верите, приглашу соседей.

Шаги за дверью удалились, но скоро опять приблизились:

— Подождите. Сейчас оденусь.

Ждать пришлось столько, что за это время «газик» вполне мог смотаться от Целинной до РОВДа и обратно. Но вот за дверью раздался тяжелый вздох, замок щелкнул, и дверь отворилась, не широко, всего лишь на длину дверной цепочки. В образовавшуюся щель Антон увидел невысокую женщину в коротком ситцевом халатике, внешне действительно очень похожую на пани Монику.

В том, что перед ним стоит Майя Тузкова, Бирюков не сомневался. Однако, повинуясь профессиональной привычке, спросил:

— Тузкова?

— Да-а-а…

— Вы впустите меня в квартиру?

— Документы покажите.

— Пожалуйста.

Антон протянул служебное удостоверение. Тузкова, словно умышленно затягивая время, изучала его слишком долго. Возвратив, вялым движением сняла с двери цепочку.

— Входите.

Бирюков вошел в узкую прихожую, мельком огляделся. Слева была кухня. Хотя лампочка в ней и не горела, но на кухонном столе можно было различить остатки недавнего пиршества и массивную пепельницу с грудой окурков. Справа — небольшой зал, ярко освещенный люстрой со стеклянными висюльками. Из зала — дверь в смежную с ним спальню, где виднелась часть кровати, похоже, с наспех разобранной постелью. В квартире сильно пахло свежим табачным дымом, а под потолком, как показалось Антону, даже еще не успели раствориться сизоватые дымные полосы. В спальне настойчиво звонил телефон.

— Вы одни? — спросил настороженную Тузкову Антон.

— Да-а-а. Что вам нужно?

— Давайте присядем.

— Говорите здесь.

— Разговор серьезный…

— Да-а-а?.. — Тузкова, с явной неохотой, повернулась к Антону спиной и направилась в зал. — Проходите.

Пройдя за ней, Бирюков по привычке оперативника прежде всего сориентировался. В спальне так же, как в кухне, света не было. Балконную дверь и широкое окно в зале прикрывала плотная красная штора, спускавшаяся от потолка до пола. Справа — диван-кровать, на которой таращил глаза-пуговицы большой плюшевый медвежонок, и в углу — крупноэкранный телевизор на высоких черных ножках. Слева — полированный шифоньер, а рядом — выкрашенная в голубой цвет двустворчатая дверь, прикрывающая нишу платяного шкафа, в котором, по рассказу Голубева, повесился Тузков. Посреди зала — квадратный стол, четыре стула.

Тузкова поставила один из стульев так, чтобы Антон сидел спиной к двери и к платяной нише. Сама села на диван-кровать, обхватила ладонями локти. Тускло спросила:

— Сядете?

Антон обошел стол и сел так, чтобы слева от него оказались Тузкова и открытая дверь в спальню, справа — полированный, как зеркало, шифоньер и голубая дверь ниши, а прямо перед Антоном — дверь в прихожую.

Притихший было телефон зазвонил вновь. Тузкова не шевельнулась. Бирюков взглянул на нее:

— Кто это так настойчиво?

— Привязался какой-то хулиган.