Уильям Айриш - Избранное. Компиляция. Книги 1-20

— Один порез здесь, поперек. Но с наружной стороны, не с внутренней. Так, хватит.

Они совершали манипуляции у самой двери. Женщина стояла спиной к Таунсенду, и он не видел ее движений, но лицо мужчины над ее плечом слегка подрагивало.

— Да не закрывай ты глаза, — холодно наставлял Дидрич, — иначе полоснешь не там. Вот так, теперь здесь, на груди.

Локоть руки, державшей нож, качнулся вниз.

— О-о! — Он застонал от боли. — Еще один разрез, тонкий, по лбу. Только аккуратно, я не хочу, чтобы пришлось накладывать швы.

На этот раз Таунсенду было видно, как сверкнуло лезвие, оставившее легкий след, вдоль которого выступили капли крови. Альма отступила.

— Скорее, нельзя же потратить на это всю ночь! — Подняв руку, Билл подул на кровоточащие раны. — Достаточно. Иди заводи машину.

Весь ужас был в том, что они действовали со спокойной, холодной деловитостью. Пусть бы они выглядели возбужденными, озлобленными, жестокими… Но они разговаривали так, словно Альма собиралась за покупками в бакалею, а он до ее возвращения должен починить грабли. Таунсенд в свое время сильнее нервничал, когда ему пришлось убить мышь.

Оба повернулись и спустились в прихожую, где на несколько секунд задержались. Было плохо слышно, но Таунсенд разобрал последние указания, которые Дидрич давал Альме:

— Сейчас двадцать минут десятого. Я даю тебе тридцать минут на дорогу туда и обратно. Пусть даже будет час. Но ни в коем случае не привози их раньше. Задержи, если сможешь! Я полагаюсь на тебя. Мне нужно время, чтобы избавиться от веревок и уложить трупы как полагается. Если ты быстрее, чем планировала, окажешься в полиции, упади там в обморок от пережитого страха или придумай еще что-нибудь, чтобы выиграть несколько минут. И помни — устраивай спектакль только до того, как сообщишь им о происшедшем. Иначе ты уже ни на что не сможешь повлиять. А их машины ездят очень быстро. Итак, запомни: тридцать минут. Вот ключ от гаража.

Входная дверь открылась. Таунсенд услышал, как Альма сказала на прощание:

— Билл, неужели мы когда-нибудь снова сможем спать спокойно?

Послышался звук поцелуя и его ответ:

— Отныне я буду бодрствовать за нас обоих. А ты и на один доллар сможешь купить себе нужное количество сна.

В его голосе звучала неподдельная нежность. Значит, они убрали с дороги Гарри Дидрича не только ради денег.

Дверь закрылась. Билл Дидрич не вернулся в гостиную — он постоял у входа, чтобы проводить машину и удостовериться, что все идет по плану. Таунсенд услышал приглушенный шум мотора в гараже. Потом машина выехала, и, разогревая двигатель, Альма несколько раз нажала на газ. Наконец гудение мотора выровнялось и стало удаляться — машина покатила к шоссе.

Альма ехала за помощью, хотя еще ничего не произошло. Убийца и его будущие жертвы остались одни.

Дидрич куда-то направился, но не в ту комнату, где находились Таунсенд и Рут. Взял с собой нож, вышел из прихожей и стал подниматься по лестнице.

До Таунсенда донеслось несколько негромких звуков, которые нельзя было приглушить. Сначала послышался скрежет ключа, вставляемого в замок. То ли Дидрич все же немного нервничал, то ли замок разболтался от частого употребления, но он не сразу попал ключом в замочную скважину.

Аделу все считали сумасшедшей. Многие годы она была заперта в своей комнате. Дидрич только что говорил с Альмой о долларе, но ведь Аделе, сумасшедшая она или нет, тоже принадлежит часть наследства. А у двери в комнату стоит ее родной брат с ключом в одной руке и ножом в другой.

Наконец ключ повернулся. Таунсенд услышал скрип открываемой двери. Потом спокойный голос Дидрича, обманчиво спокойный:

— Ты еще не спишь, Адди? Я думал, ты уже давно в постели. Повар спрашивает, что ты хочешь завтра на десерт, яблоки или…

Дверь закрылась у него за спиной, и фраза оборвалась на полуслове.

Несколько мгновений стояла полная тишина. Примерно столько, сколько потребовалось бы человеку, чтобы пересечь комнату. Таунсенд весь напрягся, рот искривился гримасой страдания. Он не видел, но чувствовал, как расширились от ужаса глаза Рут. У него не хватило смелости взглянуть в ее сторону — было что-то недостойное в том, чтобы вот так молча и неподвижно сидеть, когда наверху…

Внезапно раздался крик, больше похожий на рев животного, которое ведут на убой, а не человеческий голос. Крик резко оборвался, донесся булькающий стон, и — тишина.

Дидрич еще некоторое время оставался в комнате Аделы. Потом дверь со скрипом отворилась. Таунсенд услышал грохот опрокинутого стула или табурета. Не похоже, чтобы Дидрич случайно наткнулся на мебель. Грохот скорее был преднамеренным. Установка декораций, подумал Таунсенд. Упавший стул должен выглядеть так, словно его опрокинули во время борьбы.