Владимир Колычев - Стрела Амура 9-го калибра

— Но ты все равно поперед батьки влез. Я не могу это дело так оставить.

— Давай забьемся, поговорим.

— Не о чем говорить. Я уже все решил. Живи, дыши и ко мне не лезь. Сунешься — врастешь в землю на два метра.

— Я не собирался.

— Вот и славно. Как только придешь в себя, можешь начинать жить и дышать. Если сумеешь.

— Что-то я тебя не понимаю.

В трубке послышались короткие гудки.

В кабинет как ошпаренный заскочил Танаков попытался закрыть дверь, но не успел. Она вылетела, а он схлопотал битой по голове и рухнул на пол. В кабинет ворвались крепко сколоченные парни в масках, с дубинками. Шаповалов схватился за пистолет, но получил сперва по руке, а потом и в голову.

Илья устоял на ногах, но ствол выронил. Зато перед самым лицом всплыли злые глаза, которые смотрели на него через прорезь балаклавы. И тут же последовал удар в живот, который сложил его пополам. А удар по затылку отправил его в полный нокаут.

Над городом уже стемнело, но Максим не изменил решения, принятого по пути в отдел. Его вдруг потянуло к охранному предприятию «Щит», захотелось посмотреть в глаза Шаповалову, спросить, какую очередную гадость тот задумал.

Он подъехал к самой проходной, перед которой громоздились черные джипы. Все бы ничего, но под шлагбаумом лежал охранник. Над ним возвышался человек в черном с закрытым лицом. В руке у него была бита, на поясе — кобура с пистолетом. Со стороны офиса донесся нарастающий гул и топот ног. Как будто стадо быков оттуда бежало.

Максим сунул руку под куртку, вынул пистолет. Тут из-за будки охранника на него наскочил здоровяк в балаклаве и с битой в руке. За ним на Юрьева хлынула целая толпа.

Братки сбили капитана с ног, пистолет вывалился из его руки. Толпа пронеслась над ним. Бойцы в балаклавах садились в джипы, те один за другим срывались с места.

Максим потянулся за пистолетом, но какой-то громила ударил его ногой в живот. Юрьев в падении умудрился схватить парня за ногу и тут же получил битой по загривку. Из глаз его брызнули слезы, но все же он смог сбить этого типа с ног и даже сорвать с него маску. Максим навалился на него, но тот оттолкнул его ногами. Вдобавок кто-то сзади крепко огрел капитана по голове.

Юрьев остался на ногах и после этого удара. Перед глазами Максима в красных облаках скакали светящиеся чертики, но все же он видел, как его обидчик садился в машину. Вслед за ним мостился и тот, который ударил Юрьева по голове.

Добивать его они, по всей видимости, не собирались. Пистолет лежал где-то под ногами. В принципе, можно было расслабиться и постараться удержать себя в сознании.

Но Максима взяло зло. Он нащупал глазами оружие, схватил его, бросился к своей машине, завел ее и погнался за вереницей джипов, которые шли вдоль длинного здания торгового центра.

Юрьев зацепился за последний джип, в котором как раз и находились его обидчики. Они заметили преследователя. Джип резко ушел в поворот, но Максим смог удержаться на хвосте. Внедорожник разогнался, выскочил на встречку, но Юрьев уже закусил удила.

Джип снова на полной скорости ушел в поворот, но водитель не смог справиться с управлением, и машина въехала в угол дома. Максим едва не врезался в нее.

Он с пистолетом в руке подбежал к джипу. Из него, покачиваясь, выходил тот самый детина, с которого Юрьев сорвал маску. Церемониться с ним было некогда, и он ударил его рукоятью пистолета в шею. Парень опустился на колени, но не упал, оперся рукой о землю.

Максим заглянул в салон и увидел братка, который открывал заднюю дверцу с другой от него стороны.

— Стоять, полиция!

Но этот окрик не остановил парня. Он зайцем выскочил из машины и дал деру. Гнаться за ним Максим не стал, поскольку нужно было решать вопрос еще с двумя громилами. Один не подавал признаков жизни, а другой шевелил лапками, пытался выбраться из джипа.

Чуть в стороне взвыла сирена. Максим увидел «луноход», подъезжающий к нему, и полез за удостоверением. Он сейчас и сам оказался нарушителем порядка, поэтому мог легко попасть под раздачу.

Но патрульные быстро разобрались в ситуации. Водителя джипа они отправили в больницу, а пассажиров — в отдел.

Горбатов сидел на стуле, склонив голову. Одной рукой он был пристегнут к скобе, вмурованной в стену, другой держался за шишку на затылке, которую оформил ему Максим. Браток щурил глаза, как будто в помещении для допросов был чересчур яркий свет.

— Давай, рассказывай, — заполнив шапку протокола, сказал Юрьев.