Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

Пол узнал его, однако на всякий случай решил удостовериться:

– Господин Вайденфеллер?

– Да, где она? – нетерпеливо повторил приятель Инь‑Инь.

– Но откуда мне знать?

– Последние десять дней она больше общалась с вами, чем со мной, – раздраженно ответил Иоганн Себастьян.

– Я уже неделю как в Гонконге, все это время мы не общались. – Пол злился оттого, что ему приходится оправдываться.

– И вы не догадываетесь, где она может быть?

– Может, у родителей?

– Нет, им я уже звонил.

Судя по голосу, Вайденфеллер был обеспокоен не на шутку.

– И давно вы ее разыскиваете? – поинтересовался Пол.

– Мы договорились встретиться вчера вечером, но я не застал ее дома. Соседка сказала, что видела ее утром, потом ушла на работу, а когда вернулась – Инь‑Инь не было в квартире. Ноутбук и мобильник она унесла с собой. Никто не знает, куда она подевалась. Я искал ее в консерватории. У брата она не объявлялась вот уже несколько дней. – Вайденфеллер сделал паузу, чтобы перевести дух, и повторил свой недавний вопрос, на этот раз почти умоляющим тоном: – Неужели вы совсем не догадываетесь, где она может быть?

– Нет. – У Пола ноги стали ватными от страха.

– Когда вы в последний раз выходили с ней на связь?

– В Шанхае, когда прощались, – солгал Пол.

Раз уж Инь‑Инь не рассказала Вайденфеллеру о своей интернет‑акции, на это у нее были причины. Пол не имел права нарушать ее тайну.

– Что, если она у своей сокурсницы, с которой они вместе занимаются? – предположил Пол. – Не волнуйтесь. Уверен, она вот‑вот появится.

– Надеюсь, – пробурчал Вайденфеллер. – Позвоните мне, как только что‑нибудь узнаете.

– Разумеется, и вы мне тоже, – отозвался Пол.

Он вышел в сад и набрал номер адвоката Чэня.

– Это Лейбовиц, вы меня помните?

– Ну конечно. Ваша подруга Инь‑Инь была у меня пару дней назад и…

– Она последовала вашему совету и выложила в Интернет историю своей матери, – перебил Чэня Пол. – И пропала.

Некоторое время адвокат молчал.

– Она сделала это в интернет‑кафе, как я ей говорил?

– Да. Насколько я знаю, она воспользовалась Интернетом в некоем чайном доме в Пудуне и приняла все меры предосторожности.

– Странно… – пробормотал адвокат. – Значит, она как‑то выдала себя в тексте…

– Нет, я читал текст. Он был составлен безукоризненно, я не обнаружил в нем ни малейшего намека на личность автора. Даже не представляю себе, каким образом ее могли бы вычислить.

– Ну, мало ли… Достаточно малейшей оплошности…

– Я читал ее текст, она мне его пересылала, – перебил адвоката Пол.

– Она вам его – что? – переспросил Чэнь.

– Пересылала, на проверку.

– Каким образом?

– По электронной почте, разумеется. – Голос Пола дрогнул.

– Проклятье! – выругался адвокат. – Как она могла? Или не догадывалась, что ее электронную почту проверяют? – (Пол застонал.) – Это все объясняет, – продолжал адвокат. – Неужели вы не заметили ничего подозрительного ни в Иу, ни в Шанхае?

– Нет, – ответил Пол, и тут же в голове словно что‑то прояснилось. – Хотя постойте… Ночью кто‑то вторгся в ее номер…

– Как это «вторгся»? – не понял адвокат.

– В Иу, в отеле, кто‑то проник в ее номер посреди ночи.

– Что же вы раньше молчали?

– Я не увидел здесь никакой связи с нашим расследованием. – Пол нервно зашагал по садовой дорожке. – Решил, что ее просто хотели обокрасть.

– Чем вы вообще занимались в Иу?! – закричал Чэнь. – Я знаю, что вы встречались с Гао и с тем журналистом. С кем еще? Что вы вообще там делали? Вы объявлялись в полиции, в других официальных инстанциях?

– Нет, – рассеянно ответил Пол. – Я наводил в Интернете справки о болезни Минамата и «Саньлитуне»…

– Со своего компьютера, разумеется, – перебил его адвокат.

– Нет, я…

Пол не знал, что говорить дальше. Как он мог так оплошать? Как мог забыть, где находится? И он еще пользовался компьютером дежурного менеджера! А потом пытался вычислить ночного гостя, стоя в паре шагов от него. Это он, Пол, подставил Инь‑Инь, это за его легкомыслие и наивность она сейчас платит!

– Но на каком, скажите, основании ее могли арестовать?

– Оснований более чем достаточно. – Адвокат прокашлялся. – Подстрекательство к беспорядкам. Угроза государственной безопасности. Клевета. Или, что чаще всего бывает в таких случаях, разглашение государственной тайны. Уже за одно это полагается три года тюрьмы.

Пол упал на стул, опрокинув чайник и чашку.