Ольга Лаврова: Без ножа и кастета

— Везунчик ты!

— Безусловно. Но вы спросите, кто там правит бал!

— Ну?

— Гражданин Мусницкий! Выдает жильцам ключи, а купюры получает сам.

— Вот проходимец! Значит, скрывает свободные квартиры…

— Все знаю, Паша! У каждого ДЭЗа есть резервный фонд…

— А-а! — произносит Пал Палыч.

— Понял?

— Но я — нет, - разводит руками Кибрит.

— При большом ремонте, Зинуля, полагается отселять жильцов. Но народ у нас терпеливый, при нем можно ломать полы, менять рамы и тэ пэ. Зато некоторые любимцы судьбы, — Томин «подкручивает усы», — имеют комфортабельное пристанище.

— Спасибо, Саша. Отлично поработал. Адреса? — берется Пал Палыч за авторучку.

— Ой, не дам, погоди разорять наш притончик! Соседи у меня отменные. Один в бегах — по линии Томилина, ему пожертвую. А второй… довольно комичный: уголовник в стиле ретро. Явно приехал восстанавливать старые связи. Он хоть и замшелый, а дров может наломать. Мне нужно еще время.

— Сколько?

— Неделя. По рукам?

Пока они договариваются, Кибрит разбирает бумаги: что-то оставляет Пал Палычу, что-то складывает в свою папку. И встает.

— Поостерегайся там, Шурик.

— Погоди, я с тобой. Мне требуются твои штучки для снятия отпечатков.

Кибрит изумленно поднимает брови.

…Ансамбль, «поющий с акцентом», проводит домашнюю репетицию.

Соня и Мусницкий входят в подъезд, поднимаются в лифте на верхний этаж.

— Эта, — показывает Мусницкий на дверь одной из квартир и жмет кнопку звонка. Но прежде чем им успевают отпереть, из другой квартиры — очевидно, на звук лифта — выглядывают, а потом и выскакивают развеселые девицы.

— Дядя Макся пришел! — повизгивают они и с преувеличенным восторгом обступают Мусницкого, чмокают и тормошат.

Вокруг него возникает шутейный хоровод, на который Соня взирает в легком столбняке.

— Отстаньте, дуры, не видите, что ли! — кивает Мусницкий в ее сторону. — Я тут по делу!

Девицы оборачиваются и, увидя брезгливую гримасу Сони, с презрением ее оглядывают. Между тем из квартиры, в которую звонил Мусницкий, появляется расхлюстанный парень с электронной правнучкой балалайки — один из участников репетиции.

— К нам, хозяин?

— Квартиру посмотреть. Валяйте пока к девочкам!

Парень на минуту исчезает и выводит на площадку собратьев по искусству. «Девочки» встречают их радушно, и вся компания наконец скрывается.

Мусницкий спешит переключить спутницу на осмотр квартиры. Везде беспорядок и грязь. В одной из комнат обнаруживается томный длинноволосый юноша с серьгами в ушах, увлеченно, будто детектив, читающий партитуру. Он поднимает подведенные глаза и рассеянно здоровается.

Томин и его соседи оканчивают на кухне холостяцкий ужин.

— Все всухомятку да всухомятку — недолго и язву нажить, — печалится расхититель. — Как моя жена вкусно готовит! Гусь с яблоками… грибные супы… паштет из печенки с телятиной…

— Вон как жрал! — говорит уголовник.

Расхититель виновато ежится.

— И какая ж у тебя перспектива? — интересуется уголовник, шумно прихлебывая чай. — Так все и будешь в бегах?

— Я, собственно, не считаюсь в бегах.

— А где ж ты считаешься?

— Понимаете, как получилось, — спешит удовлетворить его любопытство расхититель. — Завели групповое дело. Чувствую, могут до меня добраться. И тут один умный человек посоветовал: пока, говорит, ты по делу никто, лучше исчезнуть, чтобы тебя вообще не было. Раз не обвиняемый, то розыск объявлять не станут. А там следствие закончится, суд пройдет, и можно всплыть на поверхность — в другом, конечно, месте.

— Опять паштеты жрать.

— Хоть бы детей увидеть! Мать без меня умерла… — оборачивается расхититель к молча слушающему Томину. — Так, знаете, горько!..

— Про это у меня есть, — уголовник задирает штанину. — Нет, на правой. Во, — приподнимает он ногу.

Надев очки, расхититель опасливо наклоняется и читает:

— «Солнце всходит и заходит, а в душе моей темно».

В холле звонит телефон.

— Мне не могут, — вздыхает расхититель.

— Тоже, — говорит Томин.

Уголовник идет к телефону и снимает трубку:

— Кого надо?.. Ты?! Ты где?.. Валяй, встречаю! — Он направляется в кухню, где радостно объявляет: — Марш по комнатам! Кореш зайдет, незачем его видеть.

— Что вы, мы не интересуемся! — горячо заверяет расхититель.

Томин молча наливает себе чай и уходит.

— Ты, может, не интересуешься, а сядешь, тряхнут — и начнешь вспоминать.

— Конечно, конечно, так благоразумней. — Расхититель тоже удаляется.