Ольга Лаврова - Без ножа и кастета

— Вряд ли. Я вниз тряпку подложил и желтой бумажкой прикрыл. Не разберешь, тридцать восемь их лежит или двадцать восемь. Как был полный тайничок, так вроде остался. Если, конечно, не рыться.

— Лучше б взял все и не возвращался больше!

— Дешево меня ценишь — тридцать восемь червонцев!

— Золотых, Алик, — уточняет она.

— Все равно. Нет, теперь я не сомневаюсь, что есть еще и деньги, и камешки. Буду искать и возьму все разом! Это так, на первые расходы, — он забирает и прячет монету.

— Видишь, Соня — живой клад!

— Молодец, молодец.

Роли переменились на противоположные: теперь Алик играет первую скрипку.

— И все-таки неспокойно мне. Как ты будешь у нее шарить, раз вы с Изабеллой переехали?

— Ключ у меня остался. Когда Соня дома, когда нет — по окнам видно.

— А если застанет? — Его подружка зябко передергивает плечами. — Ты ее еще не знаешь!

— Ну застанет… А я там запонку ищу. Потерял где-то запонку, матушкин подарок, — подмигивает Алик. — Не подумает она ничего. Я муж идеальный, зять — каких свет не видывал! Мне стыдно, что я разлучаю мать с дочкой и увожу Белочку на Цейлон!

Они хохочут.

— Вот он! — восклицает портниха.

На противоположной стороне улицы, тоже не доезжая перехода, тормозят «Жигули», мигают фарами.

— Ответь ему.

Алик переключает ближний-дальний свет, повторяя сигналы «Жигулей».

Из них выходит мужчина и ныряет в подземный тоннель. Когда он показывается на этой стороне, Алик с портнихой покидают машину и отходят в тень подворотни. Покупатель — за ними. Следует короткий обмен приветствиями, и пришедший открывает «дипломат» со встроенным в него освещением.

Начинается торг. Покупатель придирчиво осматривает каждую монету. После пяти штук Алик говорит:

— Стоп! Расчет — и тогда продолжим.

Мужчина передает ему пачку купюр, Алик сосредоточенно пересчитывает…

И тут дельцы обнаруживают, что находятся в кольце оперативной группы. Бежать поздно, да и некуда.

Кисть Алика, держащую деньги, сжимает чья-то сильная рука; покупателя заставляют обнять и прижать к себе «дипломат»; портниху берут под локоть. И так их ведут к милицейскому «уазику».

Пал Палыч кладет перед Кибрит николаевский червонец.

— Ты смотри, где-то золотишком разжился!

— Неисповедимыми путями, Зиночка! Вчера десять таких монет пытался продать зять Сони Нарзоевой. Одному деляге, которого БХСС держало на прицеле. Мне позвонили прямо ночью, и я поехал знакомиться с этим Аликом.

— Но ты ведь принес не похвастать? — вертит Кибрит червонец.

— Да нет. Соня с дочерью ищут Алика по больницам, думают, попал в аварию. А он сидит у нас и плетет ахинею. Нужна маленькая справочка для решительного допроса. Надеюсь, у червонцев есть оригинальная особенность…

— Фальшивые, что ли?

— И да и нет.

— Ну, так не бывает!

Пал Палыч устраивается поудобней.

— А вот послушай. Однажды — уже неважно, каким образом, — к неким умельцам попал в руки станок с бывшего царского монетного двора. Полистали они Уголовный кодекс и видят, что изготовление царских червонцев нельзя считать подделкой, поскольку это уже не деньги. Запаслись умельцы золотым песочком и начали производство.

— Так прибыльно чеканить из песка?

— Понимаешь, песок брать рискованно: скупка краденого с приисков. А про монеты можно сказать: «Что вы, что вы, наследство от бабушки, она в молодости пела какому-то графу!»

— То есть на монеты больше спрос…

— Ну да. Потекли червонцы на черный рынок. Но через какое-то время обнаружилась странная вещь: проба оказалась выше, чем у государя императора.

— Умельцы перестарались? Смешно… Но, Пал Палыч, при чем тут ЖЭКи и Мусницкий?

— Соня связана с Мусницким. Алик связан с Соней. А ее муж незадолго до второго ареста приобрел изрядную партию самодельных монет. Мы их тогда не нашли.

— Значит, тебя интересует проба?

— Да, Зиночка, официальное заключение потом, в порядке живой очереди. Пока только шепни на ушко!

Кибрит берет монету и уходит. Пал Палыч терпеливо ждет.

Возвращается она довольная, что может обрадовать Знаменского.

— Самоделка, Пал Палыч.

— Ну, теперь Алику деваться некуда, выведет меня на Соню!

Вечером, когда в квартиру Сони звонят, Изабелла, с тревогой ожидающая известий об Алике, бросается к двери:

— Кто?

— Открой, Белла, это я, — слышен голос Алика.

Белла отпирает и с радостным стоном виснет у него на шее, никого больше не замечая.

— Алик!! Как я измучилась!.. Где же ты пропадал?