Люттоли: 12-й удар

Тем временем, оба сели в машину. Джип рванулся с места и, подпрыгнув, быстро понёсся по грунтовой дороге, оставляя за собой шлейф пыли.

У Сергея вырвался дикий крик. Он увидел распростёртое тело. Не чувствуя под собой ног, он побежал к нему.

Дядя был уже мёртв. Сергей понял это, как только увидел пулевое отверстие в голове. На одежде остались пыльные следы от шин. Глаза дяди были открыты и смотрели в небо. Сергей опустился на колени и закрыл его глаза.

Сергей похоронил дядю под деревом на той же опушке. Он просидел рядом с могилой до самого утра. И за всё это время не проронил ни единого слова. Только и делал что крутил в руках охотничий нож принадлежавший дядя. Едва задребезжал рассвет, Сергей поднялся и тихо сказал, обращаясь в сторону могилы.

– Я знаю, где их найти. Твои убийцы будут наказаны. Спи спокойно самый дорогой мой человек!

РЕСТОРАН СИНАЙ.

Матвеев провёл в стенах генеральной прокуратуры одну из самых тяжёлых ночей в своей жизни. Он не поехал домой только по одной причине, он бы не смог скрыть правду от Ирины. Прошёл месяц после суда. Всё это время Матвеев размышлял о том, как он должен поступить. В конце концов, он пришёл к выводу, что должен убить «Дохлого», а потом покончить с собой. Тюрьма была неприемлема для него. Потом, он хорошо знал, какая участь ждёт в тюрьме людей подобных ему. Как хорошо понимал, что не сможет простить убийство сына и не сможет простить самого себя.

Матвеев отобрал одну папку, остальные положил в сейф. Потом вернулся к столу и открыл отложенную папку. На первой странице, рядом с фотографией сутулого, небритого мужчины крупными буквами было выведено: «Дохляков Вадим Анатольевич. Кличка – «Дохлый».

Матвеев с яростью вырвал фотографию из дела и порвал её на мелкие клочки.

– Ты ответишь мне, подонок! – прошептал Матвеев.

Матвеев снова вернулся к сейфу. Он достал из сейфа служебный пистолет «ТТ» и две полные обоймы к нему. Всё это Матвеев положил во внутренний карман пиджака, висевший на спинке стула. Затем, Матвеев убрал дело «Дохлого» в сейф, надел пиджак и уже собирался выйти из кабинета, как дверь отворилась, и появился его помощник – Алексей Мишин.

– Срочное дело, Василий Максимович, – с ходу сообщил он Матвееву. – В ресторане «Синай» совершенно двойное убийство.

– Неужели кроме меня некому заниматься этой мелочью? – в голосе Матвеева прозвучало едва сдерживаемое раздражение. Мишин своим приходом, помешал его планам. – Я занят. У меня…срочное дело.

– Какие могут быть мелочи, Василий Максимович? Убиты два крупных преступных авторитета. Одного вы знаете. Он проходил главным обвиняемым по делу об убийстве вашего сына.

– «Дохлый»? – только и смог выдавить из себя Матвеев.

– Он самый!

Матвеев побледнел и пошатнулся. Ему пришлось опереться на стол. У него появилась слабость, ноги подкашивались. Опираясь на стол одной рукой, Матвеев тяжело опустился в кресло. В душе появилось спокойствие и даже некая умиротворённость. Эта новость принесла ему прощение – прощение самому себе. Он закрыл глаза и впервые в жизни подумал о Боге.

Над ним нависло обеспокоенное лицо Мишина.

– Вам плохо Василий Максимович? Хотите воды? Или может доктора вызвать?

Матвеев усилием воли начал подавлять возникшую слабость. Он не хотел, чтобы Мишин догадался об истинной причине его состояния.

– Нет, нет. Всё в порядке, – голос Матвеева прозвучал слабо, но с каждым последующим словом, он начал набирать силу, – когда произошло убийство?

– Около часа назад. Убиты двое. «Дохлый» и ещё один. Сейчас выясняем его личность. Известно, что второй убитый принадлежал к ближайшему окружению «Дохлого».

Наступила короткая тишина. Мишин и не подозревал, насколько тяжело давались Матвееву слова, которые он вскоре произнёс:

– Преступники?

– Преступник! – поправил его Мишин и продолжал докладывать твёрдым голосом, – преступник задержан на месте совершения преступления. Его задержал совершенно случайно дежурный наряд милиции, совершающий плановое патрулирование.

Матвеев откинулся на спинку кресла. Слабость почти прошла. Он перестал замечать Мишина. В голове билась лишь одна мысль. «Кто же ты? Кто, отомстивший за моего сына? И как мне наказать тебя? Как? И имею ли я на это право?

– Василий Максимович!

Осторожный голос Мишина заставил Матвеева встрепенуться. Это дело может и должен вести только он. Только он и никто другой. Эта мысль была простой и понятной для него. Первая ясная мысль со дня смерти сына. Матвеев почувствовал прилив бодрости и незамедлительно приступил к делу.