Владимир Колычев - Брат за брата

– Во, во губернатор наш... Бульк-бульк... Ничего мужик, в натуре... Хрсь-хрсь...

На экране «Панасоника» крупным планом высветилась откормленная физиономия областного главы. В глазах – самоотверженность истинного патриота, в здоровенном кулаке – незримый меч, карающее оружие в борьбе с беззаконием. И в устах, само собой, пламенная речь поборника справедливости.

Только Вероника не слышала, о чем именно говорит губернатор. Во-первых, Олег заглушал его своей трепотней. А во-вторых, ей было все до лампочки. Жизнь давно отучила ее верить демагогам всех мастей и рангов. Она вообще ничему не верила. Только себе, и то с трудом.

– Бульк-бульк... Хрсь-хрсь... Дмитрич – свой человек. Если он что сказал – железно...

Олег говорил. Вероника делала вид, что внимает каждому его слову.

– Ну, понятное дело, на одну зарплату он не живет. Да кто сейчас может прожить на одну зарплату?..

Я могу, хотела сказать Вероника. Но разумно промолчала. Потому как спорить с Олегом бесполезно. Да и зарплату она давно не получала, потому как уволилась с работы.

– Хрсь-хрсь... Дмитрич на своем месте, не вопрос. Он свое дело знает. Все у него путем... Бульк-бульк... У нас в Черноземске самый высокий показатель раскрываемости преступлений. Ты только подумай: самый высокий...

Веронике пришлось изобразить восхищение. Только какое-то кислое оно вышло.

– Бульк-бульк... Одно в Дмитриче не в кайф. Зажирел он конкретно. Смотри, какую ряху отъел! А пузо – ваще писец. Пудов на десять мужик тянет, не меньше... Ха-ха... Бульк-бульк... Хрсь-хрсь...

– Зажирел, – кивнула Вероника.

Только в отличие от Олега она не по губернатору проехалась, а по нему самому. У него самого ряха не меньше, и задницу отъел – будь здоров. Пузо еще то, третья степень «зеркальной болезни». Без зеркала даже с наклоном яиц своих не увидит... Еще бы, каждый день выжирать столько пива под килограммы чипсов.

У Олега свой магазин, дела у него идут хорошо. Настолько, насколько плохо у Вероники. Вернее, дела у нее вообще никак не идут. Работала официанткой в кафе – пахоты много, а зарплата и чаевые – курам на смех. Жилье – койка в комнате на троих в грязном убогом общежитии.

Последнее время она жила с Олегом. Уже три месяца с ним. Но тот и не думал делать ей предложение. Днем на ней – готовка, уборка, вечером – подставляй уши, ночью – другие части тела. Она старалась, ублажала Олега. Но при этом никакой перспективы на будущее. И никакой выгоды в настоящем. Самое большее, что подарил ей Олег, – это букет цветов, и то не самых дорогих. Ну да, конечно, он же разрешает ей жить с ним в его трехкомнатной квартире. Сегодня разрешает, а завтра – пинка под зад коленом...

На-до-ело!..

Олег пил пиво, смотрел телевизор, умничал. Она механически кивала, как будто соглашаясь с ним. А сама думала о своем, о невеселом женском. Не замечала, как летело время.

– Эй, ты что киваешь? – вырвал ее из транса необычно громкий голос Олега.

Краем глаза Вероника глянула на телевизор. Голые тела, постанывания, стоны.

– Сюда иди! – поманил ее к себе Олег.

Порнушку поставил, возбудился. А Вероника должна ублажить его. Он будет пить пиво, хрустеть чипсами, смотреть на голых баб. А она – стой перед ним на коленях, старайся, чтобы ему было хорошо. И наплевать, как ей самой – нравится все это или нет...

Вероника посмотрела на него. Толстый, потный, морда красная, шары навыкате. И еще «хозяйство» свое из штанов вывалил. Давай, Вероника, начинай...

К горлу подступила тошнота.

– Не пойду, – покачала она головой.

Да как она вообще могла спать с этим мерзким слизняком? От него же блевать хочется...

– Че?! – изумленно протянул он.

Есть чему удивляться. Вероника для него – рабыня, вещь для удовлетворения его прихотей. Она не должна ни от чего отказываться. Он привык к этому.

– Через плечо, не горячо? – начала заводиться она.

– Че ты себе позволяешь? – возмутился он.

– Да пошел ты!..

Она встала с дивана, вышла из комнаты.

– Эй, ты куда?

– Надоел ты мне. Ухожу...

Как будто только сейчас поняла Вероника, насколько ей остопротивел этот пивной хряк. Даже если бы он кинулся за ней, упал бы в ноги, попросил у нее руки и сердца, даже тогда она бы не изменила своего решения. Она уходила от него решительно и бесповоротно.

Вещей у нее – раз два и обчелся, сборы были недолгими. В прихожей она надела плащ, влезла в старые заношенные туфли.

Олег продолжал сидеть в кресле. Как ни в чем не бывало потягивал пиво, хрустел чипсами. Столь пренебрежительное отношение к ее уходу задело Веронику.