Владимир Колычев - Брат за брата

Он с разгону вошел в воду, перемешанную со льдом. Вместе с планером.

Сапоги, фуфайка, роба – все намокло. Холод ворвался в душу, заледенил кровь. Егора начало тянуть ко дну. Но на плаву какое-то время оставался планер. Он держался за него. И лихорадочно стягивал с себя одежду.

До берега было недалеко. Не больше двадцати-тридцати метров. Плавать Егор умел. И даже колотый лед ему не очень мешал. Без одежды он довольно быстро преодолел это расстояние. Нужно было торопиться. Вода ледяная, могла хватить судорога.

Но все обошлось. Егор благополучно выбрался на берег. Вышел из воды в одних трусах и майке. А с небес луна светит. Только не греет она. Не может согреть. Холодно Егору, мерзко. Замерз как цуцик. Зуб на зуб не попадает. Но это не самое страшное. Куда страшней неизвестность. Что ему делать дальше, куда податься?..

– Стой! Стрелять буду! – послышался вдруг властный, начальственный окрик.

Егор застыл как вкопанный. И про холод забыл. И про все на свете.

Он не знал, насколько далеко отбросил его от зоны планер – на километры или даже десятки километров. Зато уже точно знал, что побег его завершился полным провалом. Его заметили, за ним послали погоню. Это невероятно, но лагерное начальство сумело вычислить место его приземления. И вот его уже берет на прицел какой-то прапор.

Егор медленно обернулся на окрик. Но прежде чем что-либо увидеть, услышал другой голос:

– Да хорош тебе, Микола, херней маяться!..

– Убери ружье, придурок! – сказал еще кто-то другой. – Надо ж так нажраться...

– Эй, ну че вы, мужики, я же чисто приколоться.

Егор увидел трех мужиков. Один с ружьем, в зюзю пьяный. Двое других вроде не так нажраты. Поэтому и приструнили буяна. А ведь тот сдуру мог и пальнуть в Егора.

– Приколоться он хотел...

Один мужик подошел к Егору:

– Ты кто такой?

– Маркиз Карабас... – коченея от холода, под стук зубов выговорил он.

– Не понял...

– Вот, купаться полез. А разбойники одежду украли...

– Какие разбойники?

Мужик в упор смотрел на Егора. Взгляд тупой-тупой. До шутки юмора допереть никак не может. Наверное, он в детстве даже сказку про Колобка не читал. А может, в силу своих умственных способностей еще не дорос до столь грандиозного литературного творения, как «Кот в сапогах».

– Ну че вылупился? – зло рыкнул на него Егор. – Водки дай! Не видишь, дуба счас врежу?..

– А-а... – моментально проникся мужик.

Откуда-то вдруг появилась бутылка. Легла Егору в руку. Нет, он не алкоголик. Но сейчас он с таким удовольствием влил в себя изрядную дозу огненной жидкости.

– Во-о, свой человек, сразу видно, – сказал мужик. – Эй, хватит, а то все выпьешь!

Он вырвал у Егора бутылку. Сильными руками разорвал на нем майку, зашвырнул ее в озеро. Смочил руки водкой. И начал растирать его тело. К этому процессу подключились и остальные.

– Сейчас тебе жарко станет.

– Ага, как в Сочи.

– Не-е, как в Африке.

Егора растерли докрасна. Затем кто-то натянул ему на ноги толстые шерстяные носки, кто-то другой одолжил ему свой ватник. А третий мужик, который напугал его ружьем, отдал ему кальсоны.

Мокрые трусы также пришлось выбросить. Но Егор об этом нисколько не жалел. Ведь и на майке, и на трусах – клейма колонии.

В носках вместо сапог, в чужих кальсонах вместо брюк, в ватнике на голое тело он пошел вместе с мужиками. Одного звали Глебом, второго – Петром. А того, который с ружьем, – Миколой. Оказывается, совсем рядом с озером был рабочий поселок нефтяников-вахтовиков. Это его огни видел Егор с высоты.

Его привели в грязный, неуютный, но жарко натопленный вагончик.

– У нас сегодня праздник, – сказал Глеб. – Наша смена закончилась. Завтра утром... Или нет, даже сегодня – самолет. На радемую землю отбываем, во как...

Большой праздник, ничего не скажешь. Потому и гуляли мужики сегодня до самого утра. Собрались втроем в вагончике и глушили водку безбожно. Потом к озеру прогуляться захотели. А там – Егор.

– Я не знаю, откуда ты такой красивый взялся, – сказал Петр. – Но у нас тут для тебя кое-что есть...

Он достал из железного шкафчика чистую пару белья, старую, но чистую фланелевую рубаху, заношенные брюки, фуфайку, резиновые сапоги.

– Чем богаты, тем и рады... – с пьяной гордостью сказал он.

– Ты не знаешь, откуда я взялся, – одеваясь, начал Егор. – А я и не скрываю. На лодке я в озеро вышел. Порыбачить...

– А лодка перевернулась, так? – почему-то с ехидцей спросил Глеб.

Микола участия в разговоре не принимал. После холода он на жаре сомлел. И уже забылся в пьяном сне.